04/09/2017

Приговор палачу

Именем Белорусской Советской Социалистической Республики… Так в свое время в нашей стране писались приговоры по уголовным делам. Зачитан этот приговор был давно, 6 февраля 1960 года, т. е. более 57 лет назад. Дата, мягко говоря, не круглая, но дело, как вы, уважаемые читатели, понимаете, не в датах, а в том, кого именно судили и за что.

Именем Белорусской Советской Социалистической Республики…

Одно из заседаний Международного военного трибунала. Нюрнбергский процесс
Одно из заседаний Международного военного трибунала. Нюрнбергский процесс

Так в свое время в нашей стране писались приговоры по уголовным делам. Все, в том числе и этот, с которым мы хотим познакомить наших читателей. Его «Дняпроўцу» предоставила Гомельская областная прокуратура, за что от имени читателей мы выражаем огромную благодарность ей и лично прокурору Гомельской области, нашему земляку Виктору Николаевичу Морозову. Зачитан этот приговор был давно, 6 февраля 1960 года, т. е. более 57 лет назад. Дата, мягко говоря, не круглая, но дело, как вы, уважаемые читатели, понимаете, не в датах, а в том, кого именно судили и за что.

Судили тогда не кого-нибудь, а начальника Василевичской полиции Антона Комаровского, того самого, под руководством которого в годы Великой Отечественной войны в Василевичском, Речицком и ряде других районов творились страшные злодеяния как в отношении партизан и подпольщиков, так и мирного населения… Когда наши войска подошли к Василевичам, Комаровский сбежал с немцами, а потом, как это водится у предателей, сбежал и от них в надежде скрыться от справедливого возмездия. Не удалось. В 1959 году его всё же нашли в… Польше, где он к тому времени успел обзавестись семьей, сменить фамилию и тихо-мирно работал лесником. В Василевичах уже, наверное, и не надеялись на возмездие палачу.

Но справедливость восторжествовала. С 3 по 6 февраля 1960 года судебная коллегия по уголовным делам Гомельского областного суда судила Комаровского за совершенные преступления. В открытом судебном заседании. В Василевичах! Зло было осуждено там, где оно творилось, чтобы те, кто страдал в оккупации, кого избивали, мучили, унижали, угнетали, кто потерял своих близких, родных, здоровье, имущество видели и знали: есть на свете справедливость!

Почему решили опубликовать? Сегодня, когда после победного 45-го прошло уже 72 года, все громче то там, то сям раздаются голоса, что пора бы уже и забыть всё что принесла нам война, дескать, давно это было…

Это голоса недалеких, на них, наверное, и не стоило бы обращать внимание, только рядом с этими недалекими всё настойчивее, и от этого еще более гадко и подло, звучит и другое – зря воевали! Вон, в Германии лучше живут, и мы б сейчас тоже так жили бы... А раз так, то и полицаи не гитлеровские прихвостни, не палачи своего народа, а борцы за свободу и демократию…

Какую именно свободу, какое благополучие и насколько демократично несли нашим дедам и прадедам фашисты и те, кто им помогал, хорошо видно из материалов суда над Комаровским. Он не был главным военным преступником, но из-за совместных действий с немцами таких, как он, наша страна понесла неисчислимые потери, лишилась каждого третьего…

Сегодня мы начинаем публикацию приговора суда над Комаровским и приведем его практически полностью, насколько это позволяет газетный формат, и cохраним по возможности стилистику оригинала. Прочитав этот документ, читатель сам сделает выводы. Вместе с тем наши комментарии и некоторые пропуски всё же будут. Это необходимо. Например, из текста приговора видно, что показания в суде давали свидетели, некоторые из них служили… в полиции. Кто-то, как Комаровский, служил добровольно, кто-то, и это тоже будет видно из материалов суда, по принуждению…

После войны виновные в сотрудничестве с оккупантами понесли заслуженное наказание. Соразмерно своим, доказанным в судебном порядке, проступкам. Те, кто непосредственно был виновен в убийствах, грабежах и т. д., получали максимальное наказание, вплоть до расстрела, за свои, подчеркнем, доказанные в суде преступления. Те же, кого насильно заставили служить в полиции и кто сам не принимал непосредственного участия в убийствах, зверствах и т. д., получали минимальное наказание, а часто вообще освобождались от ответственности. Это – к вопросу о небылицах про тоталитарную несправедливость тогдашнего советского правосудия: конкретный преступник получал наказание за конкретное преступление, доказанное в суде.

Получившие наказание и отбывшие срок, возвращались домой, где считались искупившими свою вину, исправившимися. Разумеется, их не принимали в КПСС, не выдвигали в депутаты, не доверяли руководящих должностей и т. д., так что карьеры они не делали, что было совершенно правильно и разумно: объяснить пережившим оккупацию гражданам, что теперь их начальником станет бывший полицай, было бы физически невозможно!

В остальном отбывшие наказание пользовались всеми правами гражданина СССР: на работу, охрану жизни, имущества, здоровья, образования, пенсионного обеспечения и т. д. Страна не ставила своей целью месть этим гражданам – это еще раз про байки-небылицы о тогдашней советской действительности.

Отдельно о детях бывших пособников гитлеровцев. В отличии от порядков, устроенных оккупантами, когда только за подозрение в нелояльности, а часто и вообще без всяких подозрений и оснований поголовно расстреливались семьи и целые населенные пункты, в СССР в послевоенное время принцип «Сын за отца не отвечает» соблюдался. Дети и внуки осужденных получали среднее образование наравне со своими сверстниками. Что касается высшего образования, то ограничения были возможны, если будущая профессия могла быть связана с государственными или военными секретами. В остальном, что касается получения высшего образования и последующей карьеры, то всё зависело от способностей и желания учиться, а потому многие из них стали уважаемыми людьми, сумели достичь значительных высот в производстве, науке, искусстве и т. д. Вполне возможно, что многие из них и не знают истинной истории жизни своих непосредственных предков. Поэтому там, где в приговоре Комаровскому упоминаются имена и фамилии полицейских, вместо фамилий мы пишем только заглавные буквы. Цель нашей публикации не разделить ныне живущих, а объединить на основе священной памяти к героическому прошлому нашей Родины.

Итак, мы начинаем.

Приговор

Именем Белорусской Советской Социалистической Республики

6 февраля 1960 г. Судебная Коллегия по уголовным делам Гомельского областного суда в составе: председательствующего Дроздова, народных заседателей Будник (так в тексте. – Здесь и далее примечание редакции) и Смеян секретаре Губкиной с участием государственного обвинителя прокурора Карасева и общественного обвинителя Алисейко, защиты – адвоката Александрова.

Рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Василевичи с 3 по 6 февраля 1960 года уголовное дело по обвинению Комаровского Антона Ивановича, 1909 года рождения, уроженца дер. Клишево, Суражского района, Витебской области, гражданина СССР, поляка, беспартийного, с образованием 5 классов, женатого, имеющего трех детей в возрасте 3, 10 и 20 лет, происходящего из крестьян-середняков, не судимого.

Он же Ротокля Антон Владиславович, 1906 года рождения, уроженец м. Гайнувка ???? воеводства, жителя дер. Конотап, Зелено-Гурского воеводства Польской Народной Республики

– в совершении преступления, предусмотренного ст. 1 Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления».

Проверив в судебном заседании материалы предварительного расследования, судебная коллегия

Установила:

Подсудимый Комаровский А. И., он же Ротокля А. В, оставшись проживать на временно оккупированной территории в г.п. Василевичи Гомельской области, Белорусской ССР, на почве враждебного отношения к Советской власти, изменил Родине: осенью 1941 года он добровольно поступил на службу в Василевичскую районную полицию, созданную оккупантами для борьбы против Советских партизан, проведения карательных операций против мирных советских граждан.

Сегодня трудно установить, как именно Комаровский оказался в Василевичах. Этого не знают даже местные краеведы. Известно только то, что этот человек не местный. Скорее всего, он не был дезертиром, иначе об этом было бы упоминание в ходе судебного разбирательства. Возможно, беженец, возможно, переселенец.

Находясь на службе в полиции, Комаровский активно выполнял распоряжения оккупационных властей по поддержанию их порядков, за что летом 1942 года немцами в порядке повышения был назначен на должность начальника полиции и в этой должности служил до ноября месяца 1943 года – до освобождения района от фашистских захватчиков частями Советской (так в тексте. В 1918–1946 гг. – Рабоче-крестьянская Красная армия – РККА) и народными мстителями – советскими партизанами.

Здесь необходимо пояснение: повышение Комаровского обеспечили… Василевичские партизаны. Это они 6 августа 1942 устроили засаду и разгромили отряд полицаев вместе с их тогдашним командиром Е. А. Янчинским Вот так и освободилось место для нового начальника полиции, и немцы остановили свой выбор на самом активном из оставшихся, на Комаровском.

Будучи на службе в полиции, Комаровский активизировал ее работу. В 1943 году Василевичская полиция насчитывала в своем составе 120 человек полицейских. Для службы в полиции лица привлекались путем запугивания, а отдельные, за отказ от службы в полиции подвергались Комаровским избиению.

За период службы в полиции Комаровский совместно с полицейскими проводил активную борьбу с партизанским движением на территории Василевичского и Речицкого районов, принимал активное личное участие в арестах, избиениях, истязаниях и расстрелах советских граждан, сожжении деревень, изъятии скота и имущества у жителей населенных пунктов.

За активную деятельность Комаровский в начале 1943 года оккупационными властями был награжден медалью.

Макановичи

Так, в декабре 1942 года в связи с поступлением в Василевичскую полицию сведений об убийстве в д. Макановичи двух полицейских, подсудимый Комаровский с отрядом полицейских 40 человек утром прибыл в эту деревню. По его распоряжению и совместно с Лещенко (А. Е. Лещенко – начальник полиции д. Макановичи) с целью мести были арестованы 15 человек местных жителей: родственников начальника партизанского отряда Радюшко Петра Васильевича, которых отконвоировали в помещение сарая, расстреляли и сожгли.

Об этом дали свидетельские показания в суде свидетели Сопот К. Е., Кравченко Ф. А., Васенда Ф. И., Новик В. У. Они подтвердили, что этой трагедией руководил подсудимый Комаровский, находившийся вместе с Лещенко.

Участие Комаровского в этой расправе подтвердили также свидетели Головко М. Г., Грищенко Г. И., Кузьменко И. И., Шпадарук.

Из показаний свидетелей видно, что данное злодеяние совершено при активной помощи Комаровского с отрядом полицейских. Чего Лещенко не смог бы совершить, поскольку полиция последнего была разбита и разогнана партизанами.

Подсудимый Комаровский не отрицает своего выезда с отрядом полицейских в д. Макановичи на помощь Лещенко. Отрицает участие свое в арестах и расстрелах арестованных, указывает, что это совершил Лещенко без него. Однако показания Комаровского опровергнуты указанными выше свидетелями.

Вот так он и будет выкручиваться в дальнейшем: на месте был, но сам не расстреливал, не убивал, не грабил, это кто-то другой, только не я.

Клара Вертлиб

Осенью 1942 года Комаровский вместе с полицейскими Г. и Б. и двумя немцами арестовал в поселке Закрошинский Мох гражданку еврейской национальности Вертлиб Клару и ее трех малолетних детей. Отконвоировали за 800 метров от деревни в лес и расстреляли, а все имущество разграбили.

Как говорил один киношный персонаж: «В каждом преступлении обязательно есть финансовый след». Да, уважаемый читатель, полицаи наживались на грабеже! Потому-то многие из них так охотно и с большим рвением шли на подобные преступления! Это в полной мере относится и к упомянутым полицаям Г. и Б.: они были в Василевичской полиции самыми активными карателями и зверскими садистами. После освобождения Василиевичей Г. и Б. были пойманы, преданы суду военного трибунала и публично повешены в Василевичах.

Рубаники

В этом же месяце (14 июля 1942 г.) совместно с другими полицейскими конвоировал на автомашинах к месту расстрела в урочище «Рубаники» 23 человека, участвовал в аресте гр. Миланович Ларисы (вместе с Л. Миланович были расстреляны мать и 15-летний брат) и в расстреле 22-х человек. Арестованный Астапенко Павел Ал. (так в тексте) в пути следования совершил побег с машины и расстрела избежал.

Допрошенный в суде свидетель Астапенко Павел подтвердил обстоятельства его ареста и других, избиения Комаровским, побег из под расстрела. Показал, что в арестах и конвоировании арестованных участвовал Комаровский, а со слов заместителя Комаровского Стахиевича, ушедшего в партизанский отряд, ему известно, что в расстреле 22-х человек участвовал начальник полиции Комаровский.

Об аресте гражданки Миланович и конвоировании арестованных с участием Комаровского показали свидетели Пигулевская Е., Довжик М., Залесская З.

Показаниями указанных свидетелей опровергаются объяснения Комаровского, отрицавшего участие в арестах, конвоировании и расстреле 22-х человек и избиении гр. Астапенко П. А.

Шомполами

В конце 1942 года Комаровский приказал полицейскому Ш. избить шомполом арестованного Сопот Степана. В связи с отказом, по приказанию Комаровского шомполом были избиты полицейский Ш. (за отказ избивать) и арестованный Сопот.

Свидетель Ш. показал в суде, что он и Сопот были избиты шомполами по приказанию Комаровского. Это подтвердил и свидетель Сопот С. В. Из их показаний видно, что избивал их полицейский Р. Не отрицает этого и Комаровский.

Крынки

В конце 1942 года Комаровский вместе с полицейскими и немцами участвовал в сожжении дер. Крынки, что подтверждается показаниями свидетеля Коцур А. Ф. Это видно также из оглашенных показаний свидетеля Блинова Г. И., бывшего начальника Бачичской полиции, отбывающего наказание по приговору. Показания этих свидетелей опровергают объяснения подсудимого Комаровского, отрицавшего выезд в дер. Крынки.

Шавлово

В январе 1943 года Комаровский руководил карательной операцией против партизан в дер. Шавлово, в результате которой у партизан было захвачено 16 повозок с продуктами, станковый пулемет и другое военное снаряжение.

Это подтвердили свидетели, бывшие полицейские Ш., Л., Н. Показали, что руководил операцией Комаровский, (они) вели огонь, захватывали у партизан обоз, убитых со стороны партизан не видели.

Подсудимый Комаровский в этом себя виновным признал полностью.

Бушевка

В апреле 1943 года Комаровский руководил карательной операцией в деревне Бушевка, в результате которой в помещении клуба немцами и полицейскими были расстреляны и сожжены 78 человек жителей деревни. 64 дома в деревне имевшиеся были полностью сожжены, а весь скот из деревни был угнан полицией.

Свидетель Макеенко (Манеенко?) Ф. А. показала, что она находилась в клубе, видела с пулеметом там Комаровского.

Свидетель Степаненко В. Д. показал, что он в числе арестованных находился в клубе и видел там Комаровского и других полицейских. Показал, что расстреливали граждан полицейские. Он, Степаненко, был ранен в руку, упал с убитыми, а когда подожгли клуб, то выскочил через окно и убежал. В связи с ранением левая рука у него ампутирована.

Об участии в карательной операции Комаровского в дер. Бушевка дали показания свидетели – бывшие полицейские Л. и Г.

Этими показаниями опровергаются объяснения Комаровского, отрицавшего свою виновность в карательной деятельности против мирных жителей дер. Бушевка, где активно действовал партизанский отряд в борьбе с фашистами и оккупантами. Комаровский не отрицает выезда с полицейскими в Бушевку, указывает, что был около клуба, но никого не арестовывал и не расстреливал.

Хатыни, Луки

В марте 1943 года Комаровский с другими полицейскими участвовал в аресте 9 человек советских граждан жителей дер. Хатыни (не Хатынь Минской обл., а Хатыни – Калинковичский р-н) и Луки, в том числе гр. Сингаевского М. с двумя детьми, гр. Чижик Е., ее дочери Заяц Г. с двумя детьми, заподозренных в связях с партизанами. Арестованных доставили в Василевичскую полицию. Дальнейшая судьба арестованных осталась неизвестной, а имущество их было разграблено.

Об этом дали показания в суде свидетели Леоненко И. П.,
Залесская М. И., Заяц М. С. При этом Леоненко пояснил, что по требованию Комаровского он на лошади привез в полицию имущество арестованных.

Подсудимый Комаровский не отрицал в суде показаний свидетелей, но пояснил, что подробностей ареста этих граждан не помнит и что сделали с арестованными не знает, так как их доставили в жандармерию.

Само собой. Немцы, конечно, виноваты, но имущество арестованных полицаи забрать не забыли.

Изувер

Летом 1943 года Комаровский в помещении Василевичской полиции избил гражданина Сипоченко Матвея Кирилловича за отказ последнего идти на службу в полицию.

Это подтвердили в суде свидетель Сипоченко М. К. Подсудимый Комаровский показал, что не избивал Сипоченко, а только толкнул ногой.

Летом 1943 года Комаровский вместе с полицейскими выезжал в совхоз «Ведрич» на помощь полицейским, которые вели бой с партизанами. Полицейскими был обнаружен раненый партизан, которого доставили в Василевичскую больницу.

В пути следования, а также около больницы Комаровский избивал раненого партизана руками и прикладом автомата. На следующий день партизан умер.

Об избиении раненого партизана Комаровским дали показания в суде свидетели З., Б., С., С., С. Свидетель С. также показал, что через два дня он похоронил этого умершего партизана.

Подсудимый Комаровский показал, что везли раненого партизана, отрицает (так в тексте) избиение его, однако виновность в этом Комаровского полностью доказана показанными выше свидетелями – очевидцами, опровергающими показания Комаровского.

В мае 1943 года Комаровский избил жителя поселка Василевичи гражданина Белого Михаила Васильевича за отказ последнего поехать в дер. Золотуха за убитыми полицейскими.

Это подтвердил в суде свидетель Белый М. В. (1878 года рождения), показав, что был избит кнутовищем, а на его лошади были направлены в Золотуху другие.

После показания в суде свидетеля Белого М. В. подсудимый Комаровский виновным себя в этом признал.

Признал потому, что в глазах таких подонков, как Комаровский, виновных и хорошо понимающих(!) свою виновность в убийствах десятков людей, избиение 65-летнего старика всего лишь мелочь: подумаешь, избил кнутовищем! Не до смерти же. Такая вот «демократия», такой вот «новый порядок» несли нам фашисты и их прихвостни.

Нет таких деревень, куда бы не приходилось выезжать для борьбы с партизанами

Весной и летом 1943 года Комаровский вместе с полицейскими выезжал в дер. Золотуха для борьбы с партизанами и изъятия скота у населения. Один раз вели бой с партизанами, второй раз партизан не обнаружили, а третий раз изымали скот у населения.

Об этом дали показания в суде свидетели Сопот К. Т. и Глыбовский В. П. Подтверждаются указанные выезды и оглашенными показаниями свидетеля Б., осужденного за измену Родине.

Комаровский не отрицает выездов в дер. Золотуха, показал, что один раз вели бой, но были ли у партизан потери, не знает.

В начале 1943 года Комаровский с полицейскими и немцами выезжал на борьбу с партизанами в деревни Будка, Лазаревка, Тишковка, Короватичи, где находились в засаде две недели, но партизан не обнаружили.

Подсудимый Комаровский не отрицает выезда в названные деревни. Показал при этом, что в Василевичском районе нет таких деревень куда не приходилось бы выезжать для борьбы с партизанами (выделено редакцией) или по другим вопросам.

«Земля горела под ногами оккупантов», «республика-партизанка», «всенародная борьба с фашизмом» и тому подобные, безусловно, совершенно правильные слова и оценки происходившего у нас в 1941–1945 годах стали в повседневном понимании настолько обычными и обыденными, что порой воспринимаются какими-то штампами. Это – не правильно! Это – не штампы, не хлесткие фразы. Это – наша история! Трагическая, но от этого еще более славная и великая! Чтобы мы, ныне живущие, сохранились как народ, могли самостоятельно строить свое настоящее и будущее, миллионы наших дедов и прадедов, бабушек и прабабушек боролись в Красной армии и Красном флоте, в подполье и партизанских отрядах. Кто не мог бороться напрямую, оказывали всевозможную помощь партизанам и подпольщикам: связными и разведчиками – продовольствием и медикаментами, прекрасно зная, что в случае провала их и их близких ждет неминуемая и жестокая смерть. Но как бы ни лютовали оккупанты, какие чудовищные злодеяния ни творили они со своими прихвостнями, они не могли победить. Потому, что правда была за нами! Поэтому оценка степени сопротивления нашего народа такому врагу, как Комаровский, – лучшее подтверждение героизма и величия наших предков!

Ваня Иванов

Из материалов дела: «Осенью 1943 года, при выезде полицейских во главе с подсудимым Комаровским в совхоз «Ведрич», были обнаружены три партизана, которые полицейскими были обстреляны. Один из них 15-летний Иванов Иван Николаевич был задержан, а двум удалось бежать, убив конвоировавшего их немецкого переводчика Газа.

На почве мести за убитого переводчика убежавшими партизанами, Комаровский, на месте обнаружения трупа, расстрелял из автомата подростка Иванова.

Из показаний свидетеля С. видно, что он был очевидцем когда Комаровский убил из автомата Иванова.

Свидетель Л. показал, что после выстрела он видел Комаровского лично у трупа Иванова с автоматом.

Комаровский отрицает расстрел подростка Иванова, однако показания свидетелей изобличают его в убийстве и эти свидетельства суд находит соответствующими действительности».

Недавно прошли похороны великого человека – бывшего Генерального канцлера Германии Гельмута Коля. В его официальной биографии есть строки о том, что его, подростка (в 1945-м Колю было 15 лет), отправили служить в части ПВО, также о том, как он 400 км добирался до дома, выпрашивая картофель у американцев. Это официальная версия, неофициальную он озвучил однажды в интервью российскому телевидению. Тогда он рассказал, что своей жизнью он обязан… советскому солдату. Когда Красная Армия подошла в городу, Колю, как и многим другим его сверстникам, дали фаустпатрон и велели подбивать советские танки на улицах города. Вот с этим фаустпатроном в руках он столкнулся лицом к лицу с советским солдатом. Долговязый (Коль был человеком высокого роста), но все же 15-летний(!) пацан и взрослый, прошедший не одно сражение фронтовик.

Советский солдат не выстрелил, не убил, хотя вполне мог и даже обязан был это сделать, ведь шел бой, а у Коля в руках было боевое оружие. Сколько наших «тридцатьчетверок» сожгли такими же фаустпатронами? Сколько из-за них пришло домой похоронок? Но, увидев подростка, наш Солдат – именно так: Солдат с большой буквы! – просто… забрал у подростка оружие, что-то грозно сказал по-русски и отпустил…

Много лет спустя этот спасенный подросток стал одним из выдающихся политиков Европы и мира. А вот его сверстник, такой же 15-летний Ваня Иванов, уже захваченный в плен, безоружный, был расстрелян. Комаровский не оставил ему шанса жить, любить, учиться, как не оставлял никому, кого считал врагами. А врагами были все, потому что «… нет таких деревень, куда бы не пришлось выезжать для борьбы с партизанами…»

«Осенью 1943 года Комаровский, боясь ответственности за совершенные преступления, из гор. поселка Василевичи бежал с отступающими немецкими войсками в Германию, откуда в 1945 году переехал на жительство в Польскую Народную Республику, где путем представления полиции доказательств органами гражданского состояния, с целью сокрытия своей преступной деятельности, получил обманным путем документы на имя Ротокля Антона Владиславовича, 1906 года рождения, и проживал в ПНР до момента ареста в январе 1959 года. Виновным в этом Комаровский себя полностью признал. Это подтверждено и имеющимися в деле документальными данными.

Таким образом, в судебном заседании, как описано выше, установлена активная карательная деятельность подсудимого Комаровского, он же Ротокля, и его личное активное участие в истязаниях и убийствах советских граждан находясь на службе у немецких оккупантов в должности полицейского, а за тем начальника Василевичской районной полиции во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

На основании вышеизложенных доказательств судебная коллегия признала виновным Комаровского Антона Ивановича, он же Ротокля Антон Владиславович, виновным в измене Родине, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 1 Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления».

При этом, коллегия, в связи с особой тяжестью совершенного подсудимым Комаровским государственного преступления, не находит по делу никаких смягчающих вину обстоятельств.

Руководствуясь ст. 43 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и Союзных республик и со ст. ст. 319 и 320 УПК БССР, судебная коллегия приговорила:

Комаровского Антона Ивановича, он же Ротокля Антон Владиславович, на основании статьи 1. Закона «Об уголовной ответственности за государственные преступления» от 25 декабря 1958 года и ст. 22 Основ уголовного законодательства Союза ССР и Союзных республик подвергнуть смертной казни – расстрелу (выделено в тексте), с конфискацией имущества.

В соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1959 года ст. ст. 6 и 41 Основ уголовного законодательства Союза ССР и Союзных республик в части замены смертной казни лишением свободы к Комаровскому А. И., он же Ротокля А. В. – не применять.

Меру пресечения осужденному Комаровскому Антону Ивановичу, он же Ротокля Антон Владиславович, до вступления приговора в законную силу, оставить прежнюю – содержание под стражей.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Верховный суд БССР, через Гомельский областной суд, в течение 72-х часов с момента вручения копии приговора осужденному.

Председательствующий Дроздов

Народные заседатели Будник, Смеян».

72 часа немного, но Комаровскому этого хватило, чтобы написать и подать кассационную жалобу в Верховный суд БССР. На двух листах. Полностью приводить ее не будем – противно, да и нового в ней ничего. Все о том же, что и на судебном заседании: да, был, да, присутствовал, можно сказать, мимо проходил. Сам не убивал – просто проверил, стреляет автомат или нет? И не калечил никого сам, а что шомполами, так это подчиненные, так, что если и толкнул старика сам, так не до смерти же. Свидетели опять же попались неправильные: оговорили, перепутали. Особенно бывшие подчиненные: сами виновны, вот и оговаривают, чтобы свои преступления скрыть…

Как контрастирует это подлое, гнусное и трусливое поведение пойманного с поличным предателя с подвигом расстрелянной им женщины-партизанки в бою у д. Узнож! Из показаний самого Комаровского она, раненая, понимающая, что ей не спастись, кричала товарищам: «Не сдаваться!» Она погибла, как погибли в том бою, но не сдались, ее товарищи. Они не просили пощады – они сражались за Родину. До конца.

За кого сражался Комаровский? Не за Родину точно. Он ее предал. Потому воевал он за себя, за свою шкуру, за возможность пограбить, нажиться на людском горе и страданиях. Ничтожество получило власть над людьми, над теми, кто еще вчера был товарищем по работе, знакомым, соседом, а теперь вынужден был ежечасно бояться: побоев, издевательств и смерти, своей и своих близких.

При этом Комаровский и такие, как он, не могли не понимать, не видеть, что немцы никогда(!) не сделали бы их равными себе. Ведь они арийцы, высшая раса! Немцы и шли сюда, чтобы «расчистить жизненное пространство от неполноценного, с их бредовой, людоедской точки зрения, «человеческого материала» – от наших предков, уважаемый читатель, а следовательно, и от нас с вами. Именно поэтому они привлекали, а если точнее, применяли таких, как Комаровский, поручая им самые грязные, самые отвратительные и преступные деяния: расстреливать, вешать, жечь, грабить, издеваться. Немцы и сами занимались всем этим в полной мере, но с помощью таких своих холуев-полицаев, как Комаровский, масштабы их преступлений были неизмеримо больше.

Чужую жизнь Комаровский, как это видно из доказанного в суде, не ставил ни во что. А за свою собственную цеплялся как мог. Вот что он писал в последних строках своего прошения о помиловании: «Я сознаю, что став на путь сотрудничества с немецкими оккупантами я изменил Родине, совершил тяжкое преступление, и должен нести ответственность перед Советским Народом (так в тексте – Советский Народ с большой буквы).

Сам я по социальному происхождению из крестьян-середняков, будучи ограниченным по своему умственному развитию и кругозору, я слепо выполнял приказания немецкой жандармерии.

Из чувства свойственного Советскому правосудию – гуманизма, прошу изменить приговор на меру наказания – не связанную с высшей мерой наказания – расстрелом».

Вот так он боялся смерти. Как животное. Он готов быть кем угодно: ограниченным умственно, пожизненно сидеть в тюрьме, молиться на свойственную советскому правосудию гуманность и т. д., лишь бы жить, любой ценой…

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Белорусской ССР от 18 марта 1960 года приговор в отношении обвиняемого Комаровского А. И. оставлен без изменения, а его жалоба – без удовлетворения.

P.S. Расстрельный приговор не был приведен в исполнение. Комаровский умер раньше. Как трус. От страха перед возмездием.



--- взято с сайта dneprovec.by ---