Вороша в памяти былое, обязательно да вспоминается мой двоюродный дядя Василий Георгиевич (Юрьевич) Мануйлов. Тяжела была его жизнь и во многом поучительна.
Родился в далеком 1896 году (деревня Адамовка, Заспенская волость). В семье, помимо него, уже два сына и четыре дочери. Еще один брат, родившийся после него, умер совсем молодым.
В 1916-м Василий был призван в царскую армию. Крестьянская смекалка и расторопность позволили стать лучшим пулеметчиком полка. А раз так, то и назначение на обучение пулеметному делу целого подразделения. С присвоением звания унтер-офицер.
В 1918-м Василий Георгиевич уже красноармеец. И опять-таки пулеметчик. Принимал участие в разгроме корниловского мятежа. Было, что офицеры-мятежники скрытно подобрались к самым вагонам с красными пулеметчиками и забросали их гранатами. Ранение в ногу получил и мой дядя. Был уволен в запас. С перебитой конечностью кое-как добрался до родной Адамовки. Казалось, свое уже отвоевал. Ан нет. Когда в Речицком уезде появились балаховцы, был в спешном порядке направлен в Речицу, чтобы в составе особой команды нести охрану железнодорожного моста.
Когда угроза уездной Речице миновала, Василий Георгиевич вернулся в Адамовку. Женился, остановив свой выбор на Матрене, дочери соседа Андрея Вазюры.
Где-то в 1924-м или 1925-м году молодая семья решилась переселиться на один из хуторов Подровного. В Адамовке же свою землю оставили племянникам.
Жилье возводили пять лет. Не зная ни сна, ни отдыха.
А здесь и время развертывания коллективизации. Василий Георгиевич получил предложение возглавить в Подровном местный колхоз. Не согласился. Отметив: запишутся человек хотя бы с десяток, вот тогда артельщиком станет и он. Однако два племянника-сироты, которые воспитывались в его семье, пошли работать в колхоз деревни Ямполь.
Матрена Андреевна, жена, предчувствуя нелегкое время, ожидающее деревню, забрала четверых детей и отправилась в Речицу. Жить ей довелось у отца, который, оставив Адамовку, трудился в обозно-колесной артели. Нашла место в артели веревочной (позднее стала ткацкой фабрикой), где занималась плетением
лаптей.
Василия же Георгиевича местные активисты не забыли. Он, несмотря на то что участник гражданской войны, был внесен в список для… раскулачивания. Конфисковано имущество, хотя и числилось за «дедом Юркой», его отцом. Был забран дом (перевезен в Речицу на ул. им. Гастелло). Для проживания оставлена маленькая ёвня, предназначенная для обмолота зерновых. Василий Георгиевич узнал: его хотят арестовать.
Отправился в Речицу. Постучался в кабинет начальника милиции. Зайдя, сказал: «Ногу мне перебило во время службы в Красной Армии. А теперь я как враг…» Его собеседник многозначительно покивал головой. Как бы давая понять, что не всегда может помочь и он, начальник милиции. Однако совет дал дельный: в Подровном и Ямполе не появляться; работу надобно найти в Речице. Вот и получилось, что Василий Георгиевич, послушавшись совета милицейского чина, стал возчиком обозно-колесной артели.
Племянники-сироты Михаил и Борис отправились жить в Адамовку, где нашли приют у своего старшего брата. Семья же Василия Георгиевича (с женой и детьми – 6 человек) поселилась у отца Матрены Андреевны, проживающего по ул. Мичурина. В доме три комнаты и кухня. Две комнаты заняла семья одного из речицких врачей. Комната третья, самая маленькая, за хозяевами (всего 9 человек). В летний зной доводилось спать в кладовой.
Когда врач с семьей уехал в отпуск, Матрена Андреевна взяла да и заняла две комнаты. Врач с претензией. Дело дошло до суда. Выиграли хозяева. Ибо, как оказалось, проживая в чужом доме, врач не заплатил ни копейки даже за электричество…
…В начале Великой Отечественной войны Василий Георгиевич был призван на фронт. Еще ранее, в мае 1941-го, в Красную Армию ушел его старший сын Павел. Домой он так и не вернулся (погиб на Ленинградском фронте в 1942 году).
Что до В. Г. Мануйлова, то он, как и во время войны гражданской, пулеметчик. Командир отделения. Обучает молодых солдат. Участвует в боях, отступая вместе с фронтом. В районе Великих Лук был контужен вражеским снарядом, после чего попал в плен. Содержался в полевом лагере. Проживание – в конюшне, огороженной колючей проволокой. Днем – работа.
Получилось так, что конвоир один и тот же. Он давал возможность, чтобы кто-то из пленных сходил на поле и принес картофель для всех. Пояснил: если кто-то убежит днем, то на следующий день команду будет сопровождать не он, один, а уже несколько человек. Сострадая дал совет: решиться на побег следует ночью…
Через день-два Василий Георгиевич, дождавшись темноты, был за колючей проволокой. Предлагал бежать и одному из земляков (житель деревни Леваши). Тот не послушался: «Говорят, немцы сами нас во-во распустят…» Отойдя от лагеря на значительное расстояние, зашел в один из крестьянских домов. Хозяин, как оказалось, свой хлеб добывал изготовлением глиняной посуды.
Беглец получил гражданскую одежду и совет, как пройти, направляясь в сторону Гомельщины, еще километров 200. От деревни к деревне пробирался в основном ночью. Впереди река с мостом. Догнала подвода, на которой трое с оружием в руках: «Садись, мил человек, подвезем». С первых же слов незнакомцы определили, что он явно не из местных.
Переехали мост. «Попутчики» не скрывают: «А нам велено задерживать всех, особенно чужих…»
Проехали километр-другой: «Ну, так как белорус, поедешь с нами или пойдешь пешком?»
– Да уж, хлопцы, лучше пойду. А вам спасибо, что подвезли…
…Домой вернулся в середине октября 1941-го. Документов никаких. Матрена Андреевна отправилась к знакомому старосте. Вернулась с нужной «бумагой». В Речице проживать не решился, подался в Подровное.
В 1943 году (декабрь) Василий Георгиевич вновь одел красноармейскую гимнастерку. На передовую – с одним из подразделений 48-й армии. В бою под Жлобином получил «гостинец» от немецкого снайпера. И, как было и в гражданскую, – в ногу. Узнав о ранении мужа, Матрена Андреевна отправилась в дорогу. Нашла его в полевом госпитале. Заимела согласие, что забирает мужа с собой, чтобы тот долечивался в Речице. Повезло. Квалификация речицких военных эскулапов оказалось выше. Ногу Василию Георгиевичу они сохранили, хотя и довелось ему до старости ходить с палочкой. А вот Григорий Тюльков, зять, также после ранения в ногу до конца дней своих с костылем не расставался…
У Василия Георгиевича была поистине золотая душа. Кто я, автор данного материала, для него? Сын двоюродного брата. А он помогал и мне. Бывая в Речице, обязательно да заходил к нему. Принимали, кормили, оставляли на ночь. Хотя в доме – 10 человек.
Помнится 1953-й год. Мне 13 лет. Надобно купить какой-либо дешевенький костюмчик. У меня сто рублей: двухмесячная пенсия сироты. Походили по магазинам. Ничего не нашли, что бы можно было приобрести за сто рублей. И тут дядя Вася придумал выход. Берет внука (мой одногодок, но крупнее) и ведет нас в магазин по ул. Луначарского. Юношеский костюм там за 240 рублей. Внуку он великоват. Но ничего, подрастет. Мне же костюм его внука, считай, совсем новый.
Василий Георгиевич последнее время трудился на мелькомбинате. Как-то случилась большая метель. Многие работники предприятия на свою смену опоздали. Дядя же Вася, несмотря на кульгавость и палку, у проходной был минута в минуту, преодолев несколько километров.
В конце жизненного пути, уже находясь на пенсии, дядя Вася пережил большую беду: ослеп. Матрена Андреевна мужа досматривала до его последнего дня (прожил свыше 80 лет).
Похоронен Василий Георгиевич, поистине Царствие ему небесное, на Старорусском кладбище. Благодарная память о нем – в сердце каждого из родственников. Даже далеких.