Воспоминания испытателя-парашютиста Владимира Чижика, который установил шесть мировых рекордов

Владимир Дмитриевич Чижик родился в Речице в 1938 году. Он — единственный белорус, удостоенный престижного звания «Заслуженный парашютист–испытатель СССР» и покоривший с помощью парашюта три горные вершины: Пик Коммунизма, Пик Ленина и Эльбрус, за что занесен в Книгу рекордов Гиннесса.

Владимир Дмитриевич установил шесть мировых рекордов, является заслуженным мастером спорта СССР. Получил 20 авторских свидетельств на изобретения, большинство из которых внедрены в реальных конструкциях парашютов. 24 октября — в День специальной разведки — Владимиру Дмитриевичу Чижику исполнилось 77 лет. Перед вами — воспоминания испытателя.

Мне было около пяти лет, когда я впервые услышал слово «парашют»

Год 1943–й. Речица, улица Вокзальная, дом 144. Мы прятались, где могли, шла бомбежка и было страшно — ночь, а совсем светло. Изредка, в перерывах между взрывами, на дворе что–то цокало. Утром, выбравшись из–под кровати и выйдя во двор, на крыльце я находил острые, продолговатые, со всех сторон игольчатые металлические «игрушки». «Не трогай, неслух, поранишься!», — говорила мама. Это были осколки от бомб, которые сбрасывали на парашютах при ярких вспышках.

Позже, когда повзрослел, я узнал о парашютах многое. И не просто узнал. Выполнив свой первый прыжок около 60 лет назад, я увлекся парашютизмом и вообще летным делом. Увлекся всерьез. Сквозь годы поисков, сомнений и неудач, я нашел, наконец, дело, которое стало состоянием моей души и образом жизни. Окончив Киевский институт гражданского воздушного флота, я шесть лет работал инженером–механиком в московском аэропорту Внуково. Параллельно занимаясь в Центральном аэроклубе имени В.П. Чкалова, участвовал в установлении шести мировых рекордов. Тогда же получил несколько аварийных спусков на запаске.

Чудаки–мечтатели

При клубе в то время существовал так называемый Комитет по изучению машущего полета. Это было небольшое помещение на первом этаже рядом с парашютным классом, в котором я часто ночевал после прыжков.

В этом помещении собирались энтузиасты изучения машущего полета птиц, насекомых и прочей порхающей живности, удивительным свойствам которых отсталое человечество завидует до сих пор, ведь все эти красавцы освоили небо задолго до того, как мы появились на Земле. Это были в основном старики–пенсионеры: бывалые крупные специалисты авиационных заводов, конструкторы, уцелевшие летчики, спасающиеся от боевой послеполетной депрессии и разные чудаки–мечтатели.

Устраивались симпозиумы, доклады, где можно было услышать много чего интересного из области авиации, а главное — разные байки. Часто туда приходила известная летчица, Герой Советского Союза и Герой Социалистического Труда Валентина Степановна Гризодубова — человек необыкновенной доброты и огромного военного опыта. Только боевых вылетов у нее было несколько сотен. Будучи в то время руководителем крупной авиационной фирмы, она курировала, помогала в житейских делах и морально спонсировала комитет.

Там было много интересной литературы, различных механизмов и моделей крыльев насекомых и птиц. Были кое–какие инструменты, станки и даже небольшая настольная аэродинамическая труба. Я тоже собирал какие–то модели и спал на верстаке между станками. Все это было через дорогу от Тушинского аэродрома, где я пропадал на прыжках. Прыжки в то счастливое время были бесплатными, на старте подкармливали завтраками.

На сборах вообще кормили по реактивной норме и это, особенно для студентов, была малина. Вскоре в комитете, кроме моделей птиц, появились парашюты, каска, парашютные ботинки, куски ткани, стропы, ножницы и швейный станок. Старики меня терпели. От входной двери комитета у меня были даже собственные ключи. Часто туда приходили мои друзья–парашютисты, иногда тоже оставались ночевать — охрана нас не выгоняла, терпела, потому что пили мы не много и шумели не очень: завтра же с утра к доктору на предполетный медосмотр!

Впоследствии комитет закрыли, все, что мы не успели спасти, выбросили на свалку... В общем, перестройка свершила свое «благородное дело»: кому теперь нужны произведения выживших из ума стариков и мечтателей?

«Туманность Андромеды» и воздушное хулиганство

Ежегодно в составе команды СССР мы выезжали на сборы в южные края, в основном в Фергану, Андижан или в Ташкент на аэродром Аранчи. Там, при поддержке и попустительстве главного тренера сборной Союза Павла Андреевича Сторчиенко (по прозвищу Папаня) и хозяйки сборов — старейшей парашютистки Галины Богдановны Пясецкой (ее мы нежно звали Маманя, потому что очень любили), я резал и кроил парашюты.

В Тушино я впервые освоил буксировочные полеты за автомобилем и даже выступал с этим номером на авиационных праздниках. В Севастополе на съемках фильма «Туманность Андромеды» летал за торпедным катером на парашюте УТ–2к. На катере, который меня подбирал в море, была вся веселая съемочная группа, включая красавицу Вию Артмане, исполнительницу главной роли.

Вообще, мы тогда часто вылетали на «показухи» в различные города Союза. Это было веселое время, когда парашютисты впервые осваивали схождение, построение различных фигур в свободном падении и прочее воздушное хулиганство.

На работе в аэропорту «Внуково» меня терпели. И за какие–то дефекты, угрожающие безопасности полета, которые находил, я даже получал благодарности с записью в трудовой книжке. Я работал и специализировался по обслуживанию и ремонту самолетов ТУ–104, ИЛ–18, ТУ–114 и АН–10.

Мечты сбываются

Однако все это время я мечтал об испытательной работе, жил мечтой — летать. Я собрал и перечитал всю доступную литературу о летчиках, парашютистах–испытателях и конструкторах. И до сих пор моими любимыми летчиками и писателями, не считая наших отечественных, остаются Джимми Коллинз и Антуан де Сент–Экзюпери...

Выполнив нормативы и получив звание «мастер спорта СССР», имея за плечами свыше 1.000 прыжков, я, наконец, был принят в 1966 году в Научно–исследовательский институт парашютно–десантной службы на должность парашютиста–испытателя. Это были незабываемые годы напряженной, интересной и творческой работы в области разработки и испытаний, различных образцов парашютных систем, многие из которых находятся сейчас в серийном производстве.

Мне посчастливилось принять участие во многих уникальных экспериментах и исследовательских работах. Это прыжки на плато под Пиком Коммунизма, на вершину Пика Ленина, на вершину Эльбруса, на дрейфующую станцию в Северном Ледовитом океане и многие другие. В отдельные периоды своей работы в институте я руководил сектором испытаний людских парашютов, был ведущим испытателем спортивных парашютов, первых планирующих типа «крыло». Катапультировался из истребителя МиГ–15 — это точно такой, что стоит над Днепром у нас в Речице. Может, это тот самый? Было около 20 аварийных спусков на запаске при отказе опытных систем (это не те спуски на запасном, когда испытывался сам запасной парашют, таких были сотни).

В последние годы работы в НИИ руководил сектором конструкторского отдела десантных парашютов, параллельно прыгая и принимая участие в испытаниях всех систем: спасательных, спортивных, десантных, специальных, запасных, что разрабатывались в этот период. На прыжках испытывалось также различное комплектующее снаряжение летчиков, пожарных, космонавтов, высотные компенсирующие костюмы, скафандры, всякое специальное снаряжение, вооружение десантника. В общей сложности выполнил более 5.500 прыжков — в основном, испытательных.

Закончил аспирантуру по теме планирующих парашютов–крыльев и проводил много продувок этих самых крыльев в большой аэродинамической трубе Т–101 в Центральном аэрогидродинамическом институте имени профессора Н.Е. Жуковского. Получил 20 авторских свидетельств на изобретения, большинство из которых внедрены в реальных конструкциях. Таких как, например, запасный парашют ПЗ–81, десантный Д–10, мягкий замок отцепки десантных парашютов и других, которые сейчас выпускаются серийно.

После ухода на пенсию и развала института ушел работать в малую организацию на базе туполевской фирмы под руководством известного конструктора — профессора Владимира Сергеевича Егеря. В качестве ведущего конструктора занимался разработкой и проведением испытаний спасательного парашюта для его самолета и другой всячиной типа земленосного переносного мешка, парашюта для аварийного перекрытия угольной шахты при взрыве метана и так далее. Малая фирма вскоре тоже прекратила существование (никто не хотел давать деньги на новые разработки — проще покупать заморское барахло). Так уничтожается собственное производство и желание работать. Вся эта суета, жуткий московский бедлам и бестолковая жизнь мне окончательно надоели. Старший сын Сергей, десантник, вернулся из Афгана и погиб... Я просто устал.

Счастье на всю жизнь

А теперь о главном — о парашютах. Парашют — это замечательное, гениальное творение человеческой мысли, остроумный летательный аппарат, сделанный из тряпок. Эту тряпку вместе с другими веревками и узлами можно сложить в компактную упаковку на каком–то грузе, а потом сбросить с высоты и раскрыть в воздухе. Произойдет чудо — тряпка преобразится в купол. Он красив! Его стихия — небо и динамический напор воздушного потока. С ним груз плавно опустится на землю и будет спасен, даже если это ящик с бутылками (я имел в виду, конечно, бутылки с газировкой). Так вот, это и есть средство против падения. А если под этим куполом нечаянно вдруг окажется человек, так ему обеспечено безоблачное счастье на всю жизнь. И даже его детям, когда он каждый божий день будет им рассказывать о том, что испытал, прикоснувшись к небу. Если он, конечно, найдет достойные слова, чтобы описать эту красоту.

Область применения этого чуда техники огромна. Космический корабль Юрия Гагарина возвращался на Землю при помощи парашюта, и так возвращаются на Землю все космические корабли. На парашютах спускаются в атмосферу Венеры и Марса автоматические станции.

Парашюты выбрасывают, чтобы погасить скорость и сократить длину пробега при посадке, современные реактивные лайнеры. Ныне парашют применяется и как спасательное средство в авиации, и как средство десантирования людей, различных грузов и военной техники, авиационных бомб, артиллерийских снарядов и морских торпед. Парашюты применяются для торможения гоночных автомобилей и огромных супертанкеров на воде, для спасения в аварийной ситуации легкомоторных самолетов вместе с экипажем. Купола парашютов используются глубоко под землей для аварийного перекрытия угольной шахты от взрывной волны при взрыве метана.

Но для того, чтобы парашют стал столь надежным и универсальным средством, пришлось преодолеть немалый путь. Часть истории парашютного дела в нашей стране разворачивалась на моих глазах, а многое и при моем личном участии. Это борьба за совершенство парашютной техники, полная огромного напряжения. Схватка со стихией, длившаяся десятилетиями, приносила и горечь поражений, и радость побед. Она всегда была исполнена глубокого драматизма...

В конце 1962 года, совершая прыжок из стратосферы с высоты 22.500 метров, погиб опытнейший парашютист–испытатель, мастер спорта Петр Долгов. Смерть наступила мгновенно после разгерметизации высотного скафандра в момент отделения из гондолы стратостата. Парашютная система сработала нормально, но это было его последнее приземление, путь в вечность...

Незадолго до моего прихода в Институт парашютостроения при испытании опытного образца десантного парашюта разбился и погиб опытнейший парашютист–испытатель и руководитель группы испытателей Георгий Жданов.

На заключительном этапе государственных испытаний катапультного кресла К–36 погиб парашютист–испытатель белорус Валентин Данилович. Парашютная система сработала безукоризненно — причина трагедии в конструкции скафандра. Валентин захлебнулся после приводнения. После доработки скафандра и повторного катапультирования Олегом Хомутовым кресло пошло в серию. Ныне это кресло стоит на всех отечественных и большинстве иностранных боевых самолетов.

В 1968–м при отработке десантирования в горных условиях на высоте 7.100 метров погибли четверо парашютистов. Среди них и белорус — парашютист–испытатель и талантливый конструктор, мастер спорта Вячеслав Томарович. Трое из погибших были опытными десантниками срочной службы. Парашютные системы сработали нормально, но ребята разбились о скалы.

Каждый шаг к новому в истории авиации и, в частности, парашютизма доставался в трудной борьбе и порой ценой немалых потерь. Она, эта схватка, не закончилась и сейчас. И не закончится никогда, потому что человек никогда не остановится на достигнутом. Он всегда будет стремиться все полнее и многообразнее овладевать воздушной стихией. Нашему юному поколению продолжать дело, у которого нет финиша...

Не так давно мне неожиданно повезло. Я встретил в Речице команду ветеранов и срочников ВДВ и спецназа во главе с их легендарным талантливым организатором и воспитателем пацанов из центра «СКИФ» Владимиром Габровым. Вместе с ними я побывал на острове Веремеевка, что в болотах Могилевской области. Там мы почтили память и возложили венки на могилках погибших бойцов легендарного спецотряда «Славный». Я с благодарностью вспоминаю поход. Отличная в Речице команда!

Размышляя обо всем этом мы должны помнить, кто мы. Просто потребители или продолжатели самоотверженного труда и подвигов наших предшественников? Не хлебом единым. Да будет так, да здравствует средство против падения — парашют! Но не будем забывать про главное средство против падения — молитву.