Общество > Персоналии

5911

Речичанин в 81 год продолжает участвовать в чемпионатах Беларуси и мира по пауэрлифтингу. Сергей Сиротко: о жизни, спорте и судьбе

 +

Сергей Сиротко – человек уникальный. В 81 год он активно продолжает заниматься спортом, причем его  конек – это штанга. Он до сих пор принимает участие в чемпионатах Беларуси и мира среди ветеранов по пауэрлифтингу (поднятию тяжестей).

Заполучить Сергея Макаровича Сиротко для интервью оказалось делом чрезвычайно непростым. «Сегодня я на даче, завтра, в субботу, у меня тренировка, в воскресенье – банный  день», – тоном, не предполагающим ни единой возможности найти хотя бы малейшую зацепку для скорой беседы, отрапортовал мой собеседник на том конце телефонного провода. Попытка № 2 также закончилась провалом: мой собеседник готовился к скорым соревнованиям по пауэрлифтингу. И лишь с третьего раза мои намерения и пути фортуны не оказались параллельными прямыми. «Приезжай – поговорим», – услышал я в трубке.

Мы договорились встретиться у подъезда его дома по улице Снежкова. «Приедешь – набери мне, я выйду», – проинструктировал меня Сергей Макарович. И вот я у заветного подъезда. Стою, переминаясь с ноги на ногу, ожидая привычного домофонного сигнала. Ну, вот сейчас дверь в подъезд откроется и... Вместо этого распахнулась дверь, ведущая из подвального помещения. «Пошли», – скомандовал мне Сергей Макарович, и я, не сумев еще оправиться от легкого шока, сделал шаг вслед за ним в темное помещение.

Внизу моему взору предстал оборудованный мини-тренажерный зал. В голове начали возникать картинки из одесских катакомб. «Я извиняюсь, – сказал Сергей Сиротко, – но мне нужно выполнить подход». И пока он старательно выполнял отмеченные в тетрадке упражнения, я приходил в себя и рассматривал окружающее пространство. «Сила, подобно разуму, может развиваться беспредельно», – гласил выцветший плакат на стене.

«Я минут тридцать позанимаюсь – и поговорим», – послышалось от выполняющего становую тягу атлета-ветерана. В итоге наша беседа растянулась на два с половиной часа, а тренировка, с небольшими перерывами, продолжалась все это время. Хотелось поговорить о спорте, а вышло – о жизни. Как она есть.

О родителях

– Перерывы в тренировках у меня образуются, только когда выезжаю на дачу. Но и там не уклоняюсь от физических упражнений. Топор и пила постоянно при мне.

Родился я 9 февраля 1935 года в поселке Новоселки, в трех километрах от Марьиной Горки Пуховичского района Минской области. Отец мой родом из Украины. Он родился в 1882 году, служил в царской армии. Много интересных случаев потом мне рассказывал. «Право-лево» никто не знал. Народ был безграмотный. Делали так. Клали на одну руку сено, на другую – солому и командовали: «Сено-солома, сено-солома». Так и маршировали. Мать – белоруска. В роду имелись и русские с поляками. Как говорили раньше, я из крестьян. Отец мой 20 лет жил в Америке. Уехал в 1912 году. Около месяца на пароходе добирался до Нью-Йорка. Был женат там. Когда он вернулся, во время войны его едва не приняли за английского шпиона, но не нашли доказательств этому. Почему вернулся? В Америке в 30-х годах был кризис. Газеты же писали, что в России новая власть, прогресс и все такое. Плюс ностальгия тянула домой. Вот и вернулся. В старости, правда, говорил: «Никогда не думал и не гадал, что буду так жить». Разочаровался. Отец вернулся в 32-ом году, в 33-ем встретился с моей мамой, а в 35-ом родился я.

Детство и война

– Когда наступило время идти в школу (а это был 41-й год), в нашем поселке уже были немцы. Два месяца проучился. Школу спалили. Преподавателя, Василия Павловича Славицкого, повесили под мостом.

Полноценно пошел в первый класс уже после войны, в девять лет. Учился я не так, чтобы очень. В классе было под 40 человек. Объяснят новый материал, спрашивают: «Поняли? Кто не понял?» Я тяну руку и слышу: «Вот тугодум, тупица». В следующий раз: «Все поняли?» – «Все». Отец мне говорил: «Чтобы быть грамотным, нужно читать Пушкина и учить дроби». А сам он книгу держал вверх ногами. Не умел читать и писать, только расписывался. Зато знал английский. И меня пытался учить. Я старался учить и английский, и немецкий, и французский. Но ничего не выучил. Из немецкого знаю только: «хенде хох», «цурюк», «киндер, ком, ком». Еще помню, как немцы едут на мотоцикле, у одного из них в руках кнут, отобранный у крестьянина, и они кричат: «Москау капут!»

Во время войны мне удалось проехать на немецкой машине цвета какао с молоком. Вот как это было. Мой отец был старшим конюхом. Больше 100 лошадей было под его досмотром. Когда пришли немцы, они дали задание за три дня очистить конюшни. Должны были пригнать немецких лошадей. У отца было два помощника. Они сбежали. В одиночку отец не справился. Приехали немцы, завели отца в то помещение, где хранился овес, и нагайками начали его лупить. Он кричит: «Серега, скотина безрогая, плачь». А я стою перепуганный, но плакать не могу. И тут отец начал ругаться на меня матом по-английски. От неожиданности немцы застыли как вкопанные. Отца и меня посадили в машину – и в деревню. Собрали своих активистов и начали чинить дознание, что за шпион. Потом выяснили все и отпустили.

Еще помню, как у нас в погребе немец нашел запечатанную бутылку с вином. Открыл, дал попробовать дедушке, а потом сам ее практически залпом осушил, приговаривая: «Гут шнапс, гут».

В нашей деревне немцы были какие-то лояльные что ли. А вот в соседней деревне моих родственников сожгли, загнав в сарай и установив снаружи пулемет. Да и от партизан мы страдали. Придут, закроют в хате на щеколду и вынесут из сарая все, что есть. Или убьют гуртом одного немца и уйдут. А потом за это расплачивались местные жители, которых расстреливали десятками за одного никчемного фашиста. Война есть война. Вот и сегодня в Сирии не пойми что творится. Жизнь – жестокая вещь. Но вот какая штука: кто сюда приходил, тот получал по полной, и его сопровождали до Франции, Берлина, Италии и так далее.

Несмотря на то что была война, мы, дети, продолжали играть. Собирались в ватагу. Кому-то было семь лет, кому-то – девять, кому – 15. Я был одним из самых маленьких. Меня часто обижали. Я был очень слабым. Вот у меня и появился стимул. В лет тринадцать я начал поднимать гири. И добился того, что вскоре те, кто превосходил меня по возрасту, уже не решались меня обижать. Вот так моя любовь к спорту и началась.

Мои университеты

– Энтузиастов в нашем деле хватает. Вместе со мной на соревнованиях выступают мои ученики, которым за 60. На чемпионате мира чемпионом в моей возрастной категории стал японец, родившийся в 1945 году. Занимаюсь я два раза в неделю. Раньше было три, но организм не успевает восстанавливаться. Одна тренировка длится полтора часа. Успеваю сделать два упражнения.

Что касается моего образования, то вначале я поступал в нефтяной институт. Математику сдал хорошо, физику сдал хорошо, последним экзаменом было сочинение по русской литературе. Я написал слово «контрреволюция» с одной буквой «р». В итоге не поступил.

Закончил Институт физической культуры по специализации «Лечебная физкультура и спортивная медицина». А вообще-то, хотел поступать в Ульяновское танковое училище. Не прошел комиссию. Почему? Во время войны был на оккупированной территории, а отец жил в Америке. А разве я виноват, что Красная Армия меня бросила и ушла? Я же вырос надежным защитником Советского государства, был комсомольцем. Хотя из комсомола меня как-то раз чуть не исключили, когда я сказал, что Коммунистическая партия поступает не совсем так, как учил дедушка Ленин. Было собрание, меня пожалели и оставили в рядах комсомольской организации.

Массажист и взрывник

Вначале работал по специальности – массажистом. Но потом пришлось отказаться. Почему? Делал массаж и чувствовал, что вся энергия переходила пациенту. Спортом заниматься не мог – ни подтянуться, ни отжаться. В 70-х годах я работал инструктором физкультуры. Причем я был единственным инструктором в городе, кто на протяжении 20 лет не только команды выставлял на соревнования, но и сам в них участвовал. Многоборья ГТО, кроссы легкоатлетические, зимнее многоборье, гири, плавание – практически все имевшиеся виды спорта. Но главное мое увлечение – штанга. Многие спортсмены бросают ее на помост, а это делать ни в коем случае нельзя. К ней нужно относиться как к живой, бережно, с уважением опуская вниз. И переступать через штангу не принято. Это преступление.

О штанге даже песня у Высоцкого есть. Вообще, Владимира Семеновича я считаю величайшим баснописцем второй половины 20-го века. Человек огромного таланта, к сожалению, преждевременно ушедший от нас.

Восемь лет я работал в шахте на Донбассе. Но отца тянуло домой из Америки, и меня тянуло в Беларусь. Сначала я попал в Старобин на калийный комбинат. Был взрывником. Потом предложили стать нефтяником. А предыстория этого такова. В Донбассе у меня был друг. Он занимался гимнастикой, я – штангой. У этого друга дядя был Министром цветной металлургии СССР. Одно время друг начал выпивать, и дядя перевел его в Минск. Он мне и помог перейти к нефтяникам.

О молодежи, дружбе и счастье

– Мой внук Леша работал в Молодежном театре в Гомеле. Но пришлось ему оставить актерство. Сейчас находится на заработках в Польше. Работает на автомобильном предприятии. Его не хотели отпускать из театра. Но, если бы у меня был счет в банке или я бы был Морганом или Рокфеллером, я бы мог ему помогать, а так...

В мое время молодежи было проще. Сейчас у них молодость – это единственный бонус, а моя жизнь движется к финишу. Я созревший фрукт, который пока еще висит на дереве. Перезрею, упаду – и в лепешку. Сейчас, чтобы экипировать первоклассника в школу, денег нужно ого-го. Хотя что касается информации и интеллекта в общем, то молодежь выше нас на порядок. В них, несмотря на имеющиеся проблемы, есть здоровое зерно. Есть надежда, что все будет хорошо. Современным парням и жену выбрать сложно. Я когда встречался с девушкой и видел, что на ней косметики едва ли не тонна, то думал: «О нет, мне ее запросы материальные не удовлетворить. А эта ни рыба ни мясо. А вот эта покладистая, могла бы быть хорошей женой».

Дружбы настоящей нет. Есть собутыльники – друзья по чарке. Есть люди, которым ты нужен постольку-поскольку. Наступит момент – сожрут с потрохами.

Что такое счастье? Сама жизнь – это счастье. И занятия спортом для меня счастье. Да, спорт – это труд. Но он мне приносит удовлетворение, состояние комфорта.

Читайте dneprovec.by «Вконтакте» → vk.com/rnewscity Читайте dneprovec.by в «Одноклассниках» → ok.ru/rcity

Чтобы написать комментарий, войдите, используя социальные сети