Заметки начинающей путешественницы из Речицы. Рига–Стамбул–Ницца. Часть 3. Мой город

Пляжи в Ницце галечные, поэтому вода и имеет брендовый бирюзовый оттенок. Камни крупные, острые. Учитывая непологий берег и волны, даже мужчины вынуждены здесь принимать унизительные позы, чтобы зайти в воду или выбраться из неё.

У меня наготове специальные резиновые чешки для купания. Не опасаясь порезаться, я резво и, как мне видится, даже где-то кинематографично забегаю в волны. Море сгребает меня в охапку и тут же выплевывает обратно. Я отфыркиваясь, по-жабьи карабкаюсь по камням – куда только девается деланная грациозность. Но всё равно я счастлива, Господи, как же счастлива! Потому что и это море, и это синее небо, разрезанное белыми рваными полосами самолетов, и сам этот город – это сбывшаяся сказка. Мечта, которая стала реальностью, жизнью. 

Расположившись в блаженстве на полотенце, осматриваюсь. Рядом – тканевый настил, ведущий от навеса к воде. Чуть позже я понимаю, зачем он нужен: несколько волонтеров разных возрастов – преимущественно молодежь – по этому «трапу» на странного вида повозке перетаскивают в воду тех, кто не может зайти сам: инвалидов, пожилых людей. Все они, судя по всему, приехали вместе то ли из приюта, то ли из больницы.

Тела тех, кого катят без устали загорелые парни и девушки в спасательных жилетах, белоснежны: понятно, что такая процедура для них праздник и редкость. Когда они оказываются в прозрачной, щедро прогретой лучами воде, на лицах неподдельный, оглушительный, всепоглощающий восторг.

Может, кто-то уже и не думал оказаться в море. Забыл, как это, когда тебя баюкает и качает соленая колыбель. Некоторые, оказавшись в воде, скатываются с агрегата и плывут сами, улыбаясь и щурясь на солнце. Некоторые так слабы, что волонтеры только катают их туда-сюда по волнам.

Меня поразило в этом всё: и то, что это происходит в Ницце, которую считают средоточием пафоса, и то, как технично это организовано. Но более всего меня сокрушили люди. В них не было так часто виденной мной в белорусских заведениях по отношению к инвалидам наигранной любезности, которая часто изображается медперсоналом в присутствии журналистов. Или уже не деланного раздражения, когда ты «не при исполнении», а с частным визитом.

В каждом движении и слове волонтеров (или кем они там были) свобода и уважение к своим друзьям – иначе их и не назовешь. И вот эта естественность, откровенность и простота жизни – причина, по которой я хочу возвращаться во Францию снова и снова. Чтобы пусть не научиться, так хоть налюбоваться.

Молодой Ален Делон

И если уж говорить о «налюбоваться», то французы – это, кажется, тема для отдельной статьи.

Наши мужчины суровы. В Крыму на пляже как: все красные (от солнца и от пива), сопят, переворачиваясь с бочка на бочок, иногда делают долгие заплывы за буйки – это потому, что наши не только суровые, но смелые и выносливые.

Наблюдать же за молодыми французами – это как наблюдать за молодыми гепардами или дельфинами в их естественной среде: они двигаются, перетекают, задирают один одного, играют в мяч, стреляют глазами.

Вот, например, один из волонтеров: темно-русые густые волосы, золотисто выгоревшие за лето, голубые глаза и белые, как чеснок, зубы. В перерывах между заходами с «тачанкой» в море, он ходит на руках, бросается то и дело в воду, поскальзывается на камнях, шлепается и гогочет сам над собой. Потом вдруг вскакивает и начинает петь или пародировать того, о ком, видимо, рассказывал друзьям. Конечно, все это время краешком глаза следит: хорошо ли видят его удаль и ловкость симпатичные девочки неподалеку.

Французы, как я это поняла, не боятся быть смешными. Не боятся быть отвергнутыми, потому что не находят в этом личного, оскорбительного. Они могут подойти на набережной, взять тебя за руку, чтобы спросить имя и сказать, как ты понравилась. Спросив о свидании вечером и получив отрицательный ответ, они еще поболтают с тобой несколько минут о том о сем и, пожелав хорошего дня, пойдут дальше – делов-то! C’est La Vie – как, собственно, они сами и говорят.

Они естественны и свободны, как почти никто из нас. Мы рефлексирующая и постоянно опасающаяся, что сделали что-то не так, нация. И историки вкупе с психологами уже давно это объяснили непростыми и темными временами, из которых мы только-только стали несмело выбираться на свет. Ну, и еще суровым климатом, да.

Кстати, Ницца изобилует обнаженными мужскими и женскими статуями. Даже семиметровый Аполлон на площади Массена пуритански депортированный с этой самой площади за уж слишком откровенную анатомию, несколько лет назад был снова водружен на пьедестал всем на радость.

Город миллионеров?

Не бойтесь Ниццы. Она мало чем отличается от других курортов Европы. В ней есть место всяким туристам. Большая часть которых, заполоняет дешевые закусочные и кафе с «быстрой» едой, ищет скидки, предпочитает пешие прогулки поездкам на кабриолетах.

Спокойствие и нега – вот какой я увидела Ниццу. И ночью её жизнь в тех точках, что соприкасались с моей, текла неспешной патокой. Коктейль на берегу, у самой кромки, на белых диванах, спонтанный медленный танец под Стинга от уличного музыканта. Улыбки, легкие беседы с продавцами, которые чаще всего изумительно внимательны и дружелюбны.

Даже ранним будним утром я не нашла в Ницце торопливости, суеты. Французы уважают себя и свое право на знаменитый французский завтрак: кофе и круассан.

В Ницце бегают только по набережной. И то исключительно здоровья ради. Пробежать легкой трусцой по Английской набережной «как местный» – негласная традиция. Туристы вычисляются сразу: рыхлые, беленькие с пунцовыми щеками от натуги. Местные же поджары и темны, ну и, конечно, невероятно выносливы.

Вечер, улица, фонарь, незнакомец

Я иду по вечерней улице, наконец выбравшись за продуктами в традиционный Carrefour. Пока блуждаю и сосредоточенно сверяю с телефоном маршрут, уже темнеет. И тут за спиной слышу шаги. Не знаю, как это описать, но сразу же буквально чувствую взгляд на своей сумке, перекинутой через плечо. Она, кажется, даже становится чуть теплее от посторонней сосредоточенности. Поняв, что тот, кого я слышу, уже долго идет за мной в том же темпе, я резко останавливаюсь и как будто что-то ищу в сумочке, чтобы проверить, обоснованна ли тревога. Шаги замедляются.

Через пару секунд меня, явно нехотя, обгоняет юноша лет 16, средней комплекции. Я следую за ним – супермаркет уже недалеко. И тут снова чувствую дискомфорт, поняв, что он чуть заметно, юрко оглядывается, отслеживая меня в витринах, подстраиваясь под мой серьезно замедлившийся шаг. Улица пуста, сердце начинает колотиться.

И вот перекресток, магазин на другой стороне, парень заходит за угол, перед этим опять чуть заметно оглядывается. Людей вокруг нет вообще – восемь вечера, ау! И тут инстинкт бухает мне в уши да так, что я торможу прямо перед поворотом: стоп, опасность! Я выжидаю пару минут, а после перехожу, не доходя до перекрестка, через дорогу на другую сторону. Он ждет меня за углом. За тем, откуда я должна была выйти…

Словив мой взгляд, быстро шмыгает в первую попавшуюся дверь. Это оказывается элитный магазин баснословно дорогих люстр и светильников, что еще больше укрепляет мои подозрения.

Назад я уже иду по главной улице, предусмотрительно выйдя из другого входа. В общем, как вы поняли из этой маленькой зарисовки: Ницца – это не вечный праздник и за плюсами курорта всегда следуют неизменные минусы.

Завтрак по-французски

Моя подруга Юля – та еще путешественница и авантюристка, – выслушав мои восторги по Вайберу, говорит, что я просто обязана позавтракать по-французски. «Это как?» – спрашиваю дремучая я. «Ты что! Это же известная традиция! По пути на работу каждый француз пьет кофе и ест круассаны. И это обязательно нужно сделать в кафе, а не на ходу. В общем, сделай это и пришли мне фото», – завершает деловито она.

Поэтому одним ранним утром в кафе у Оперы я заказываю черный, как смола, кофе и огромный, как лунный серп, круассан. Пока я тестирую местный завтрак, за столик рядом присаживается пара. Французы, он и она, лет около 40, не отвлекаясь даже на официанта, самозабвенно целуются. Конечно, по-французски. Да, я действительно во Франции – доказательства на каждом углу.

Испеченный в Ницце круассан мало чем отличается от того, что продают у нас. А вот французский багет оказывается упоительно хорош.

Если продолжать о гурманстве, то, оказавшись в Ницце, вы просто обязаны попробовать цветочное мороженое. Есть лавандовое, есть розовое, его делают из лепестков, и это просто потрясающе! Как будто рай на языке. Продается только в старом городе в Gelateria Azzurro. А французские макаруны? Нежные, тающие, упоительно ароматные. Ох…

Живя в квартире, а не в отеле, ты обретаешь многие плюсы, один из которых – это не искать хорошее кафе, а купить на улице салат с морепродуктами за символические пару евро, сварить кофе, порезать сыр и свежую выпечку, купленную в пекарне на первом этаже дома. Расположиться на террасе и лениво трапезничать, уделяя внимание каждому упоительному кусочку.

Или если дело ближе к вечеру, то открыть бутылочку молодого прованского вина, распить её с зеленым виноградом, оливками и пршутом. Может, поэтому французы перманентно выглядят такими счастливыми и расслабленными? От таких-то лакомств!

Вместо послесловия

После теракта Английскую набережную патрулируют военные: ходят по пять, автоматы наперевес, пальцы на курках. В супермаркетах проверяют всех на входе, сканируют на взрывчатку.

При мне полицейские обратились к пожилой мусульманке в чадре и попросили уйти с набережной, объясняя, что по закону она не может находиться здесь в полностью скрывающей тело одежде. Этот местный закон принят после 14 июля.

Между ослепительным отелем Negresco и бирюзой Средиземного моря есть кусочек набережной, огороженный лентами. За ними – детские игрушки, цветы и свечи-свечи-свечи. Там в День взятия Бастилии погибли люди. Всего от грузовика, направленного в толпу, и стрельбы в городе умерли 86 человек, 308 были ранены.

Прогуливающиеся по Promenade des Anglais останавливаются рядом, смотрят, молчат. А потом идут дальше – жизнь продолжается. И мы продолжаемся. И идем, и говорим с друзьями, и держимся за руки любимых. Пока можем, что бы ни происходило в этом сошедшем с ума мире, какими бы ни были новости. В этом, кажется, и весь смысл.

Заметки начинающего путешественника. Рига–Стамбул–Ницца. Часть 1. Долгие сборы и казус с пуделем

Заметки начинающего путешественника. Рига–Стамбул–Ницца. Часть 2. Приют для дам с собачкой