Культура

1614

К Дню памяти воинов-интернационалистов. Из фондов Речицкого краеведческого музея …И превратились в белых журавлей

 +

Уже который год подряд к Дню памяти воинов-интернационалистов в городе проходит фотодокументальная выставка из фондов Речицкого краеведческого музея. Вот и подумалось: а откуда, собственно, берутся многочисленные экспонаты, порой просто уникальные, благодаря которым «материализуется» то время, возникает тревожное ощущение, связанное с Афганом, и боль, которая долго не проходит?

Из материалов фонда музея. Сергей Воронин
Из материалов фонда музея. Сергей Воронин

Чтобы помнили

Речицкий краеведческий музей. Встречаюсь с главным хранителем фондов Людмилой Коноваловой. После вывода наших войск из Афгана об этой войне стали говорить уже не вполголоса. Чутье тогдашнему директору музея Ирине Шафир, его сотрудникам подсказало: пришло время заняться сбором материалов, а начать с тех, кто героически погиб на чужбине, на той далекой от Родины земле. Военкомат предоставил списки. Людмила Коновалова с научным сотрудником Аллой Гоман начали звонить родным и каждый раз сталкивались с огромной человеческой трагедией, в которой разговор о том, что афганская война была вынужденной в силу ряда обстоятельств и стратегически оправданной, был в высшей степени неуместен. Затем к сбору материала с посещением семей погибших воинов-афганцев и тех, кто вытянул счастливый билет и вернулся живым, подключилась Ольга Бобровник, в настоящее время и. о. директора музея.

– Мы, ещё не набрав телефонный номер, ощущали ту боль, которую невольно причиняли родным погибших. Приходилось ворошить прошлое, чтобы восстанавливать по крупицам историю жизни погибших. И их боль становилась нашей. Беседовать с теми, кто вернулся, было легче, но и там подспудно порой ощущалось горе, – подключилась к нам Ольга Викторовна.

Здесь позволю себе некоторое отступление. В свое время я сама прошла через эту боль. Правда, работала я тогда в многотиражке «Автозаводец», и за мной закрепили тему афганцев. Никогда не забуду, когда вошла в квартиру, полностью обклеенную фотографиями, на которых один ракурс – обезображенное лицо молодого человека – снимок, сделанный через окошко свинцового гроба. Мать проживала одна, и, по-видимому, происходили какие-то клинические изменения… В другой, очень обеспеченной семье была другая история. Война забрала мальчика-красавчика-баловника, и после известия о смерти на следующий день не стало отца. У бедной и, судя по чертам лица, очень красивой когда-то женщины было два гроба. Каково мне было просить её поделиться воспоминаниями о сыне?

Знаете, каким он парнем был…

Людмила Павловна достает папки. Открывает одну за другой. Собран богатейший материал, многое из него представлено в экспозиции музея. Родные делились личными вещами, письмами погибших сыновей, документами, вытирая украдкой слезы: комсомольские билеты, повестки, трудовые книжки, фотографии…

– Вещи и документы нам говорили о многом. Они давали возможность узнать, какими они были и чем жили: чем увлекались, к чему стремились, – делится Людмила Павловна.

Прошу рассказать о Сергее Чернейко. Как-никак он учился в той же школе, что и я, автор этих строк, но был на несколько лет старше. Хорошо помню невысокого роста парнишку, прямо скажу, не спортивного, более того, его часто освобождали от уроков физкультуры по состоянию здоровья, но с прекрасным музыкальным слухом.

Как выяснилось, сотрудники музея дважды посещали его родителей. Небольшой домик в частном секторе, отец и мать, убитые горем. Он был единственным их ребенком, последней надеждой.

– Сергей Чернейко любил музыку. После школы учился в Гомельском музыкальном педучилище на культпросветотделении, и ощущалось, что это было его призвание. Даже когда служил в Афганистане, вел «песенник», в который записывал понравившиеся песни. А ещё он сделал себе календарь, где отсчитывал, сколько дней оставалось до дембеля, – рассказывают сотрудники музея. Оставалось три месяца…

Родом из Ребусы

Людмила Коновалова открывает папку Виктора Пинчука. На глаза попадается повестка: прибыть на сборный пункт 19.10.1982г.
Через месяц ему исполнится 19.

– Виктор Пинчук совершенно героический человек, – продолжает свой рассказ Людмила Коновалова. Сколько наград, значков. Он был хорошим спортсменом, работал трактористом. И всё у него ладилось. Службу начал в Узбекистане, сначала учебное подразделение, затем погранзастава. Лучший пограничник, и такое чувство возникает, глядя на снимки, что ему нравилось служить. Он погиб в феврале 1984 года, но у родителей был ещё один сын…

Однако трагедия на этом не закончилась. Когда Людмила Коновалова и Ольга Бобровник пришли к этой женщине второй раз, они её не узнали: это был человек с почерневшим лицом. Поседевшая женщина категорически отказалась говорить с работниками музея. Мотив её поведения открылся им не сразу: накануне запланированной ранее встречи умер второй сын. Женщина, у которой было потеряно всё...

Просматриваю письма Виктора Пинчука: «… Домой хочется по-страшному, а увидишь дембелей, которые идут домой, так и не хочется возвращаться в отряд». Восемь месяцев не хватило нашему земляку до демобилизации.

Умер на руках товарищей

Федор Сыч, уроженец д. Тишковки. Погиб в 83-м. Письма, которые он писал родителям, полны жизнелюбия, доброты и восхищения красотами, которые его окружали: это и горы, и цветы, которые росли в долинах Афганистана. Читаю: «Мама, ты себе не можешь представить, как здесь красиво цветут розы, как приятно пахнут. Они цветут год, но особенно красиво – зимой».

– Федор Сыч – очень светлый парень и по призванию земледелец, – рассказывает Людмила Коновалова. – В школьном сочинении писал, что мечтает сеять хлеб, быть агрономом. В семье был первым помощником. Когда начиналась посевная пора, уже будучи в Афгане, всегда в письмах интересовался, как проходит она, и очень хотел попробовать молодой картошки, которую готовила ему мама «по-белорусски».

… «Во время четырехчасового боя в ущелье Баруга провинции Кунар точным огнем из пулемета подавил огневую точку и вывел из строя несколько мятежников. В ходе боя получил тяжелое ранение в грудь и умер на руках у товарищей», – эту информацию нахожу в интернете из Всесоюзной книги памяти. Сердце нашего земляка перестало биться 3 декабря 1983 года.

В Кабуле

Сергей Воронин. Со снимков смотрит серьезный симпатичный парень. Сосредоточенный, вдумчивый взгляд. Просматриваю грамоты, письма. Судя по некоторым жутким описаниям, Сергей находился в самом настоящем пекле – г. Кабул.

– Это не для печати, – обращает внимание на некоторые абзацы в письме Людмила Павловна.

Согласна. Цитирую с пропусками: «Сидишь как в тюрьме, опять стало неспокойно, в Кабуле стали пропадать люди… В туалет приходится идти ночью с автоматом и по два человека. Погода здесь очень жаркая – 60 градусов. Вода отравлена, приходится пить кипяченую в такую жару… Коли со мной нет. Он уехал на передовую в Желобат, и я не знаю, увижу ли я его ещё». Дата 15 мая 1980 г. Сергея не станет через год: отражая нападение противника на колонну, он погибнет 25 мая 1981 года.

– В 76-ом Сергей Воронин закончил курсы шоферов, полтора года проработал и был рад, что и в армии он вновь за рулем, – продолжает рассказ Людмила Павловна, закрывая его трудовую книжку. – В Афганистане на машине доставлял боеприпасы, продукты и военное имущество в районы боевых действий.

… И другие

Речичанин Александр Борсук служил в Сирии и погиб при обстреле советского посольства.

– Я была у них в доме, – продолжает повествование Л. Коновалова. – Очень гордая, красивая, интеллигентная, с достоинством женщина – его мать, и отец – приятный мужчина. Нас встретили с пониманием. Передали музею бритвенный прибор, который нашли среди вещей сына, доставленных с Сирии, письма Александра. Но, что самое ужасное, без содрогания в глаза родителей смотреть было невозможно: казалось, всё внутри у них было выжжено от боли. Единственный сын.

Александр Аржановский. В папке лежит комсомольский билет, трудовая книжка, снимки, на которых молодой, приятной наружности человек, с прямым взглядом. Родом из д. Ведрич. Александр успел поработать бурильщиком, военная должность – сапер, звание – сержант. Был призван в марте 81-го, в июне 83-го подорвался на мине, возвращаясь с боевого задания.

– Когда были в Ведриче, нас встретил только отец, мать долго не прожила после смерти сына, – рассказывает Ольга Бобровник. – Он держался изо всех сил. В письме от командира части его родителям отмечалось, что Александр был честным и мужественным человеком.

 Ещё один наш земляк, воин-афганец Александр Гармоненко. Родом из д. Холмеч. Погиб в мае 1987 года, ему было 29… До этого окончил школу ДОСААФ, отслужил в армии, успел поработать трактористом. Среди личных вещей, переданных музею, – компас, с которым он не расставался в Афгане. Как заметила Людмила Коновалова, стрелка его не движется, она всегда в одном положении и указывает в сторону родного дома, где его ждали жена и дочь…

Остается добавить, что в мае того трагического года, выполняя боевое задание, Александр летел на вертолете, который потерпел крушение.

Память не водица

– И вот, пока собирали материал, мы выпили с этими бедными родителями ведро горя, – подводит черту в беседе Людмила Коновалова. – Это тяжело. Приходится бередить их незаживающие раны. Но с учетом специфики нашей работы ты понимаешь, что уходит время, уходят люди и уносят с собой память о своих героических детях. И вот частичка их боли вместе с письмами, вещами остается. Мы можем эту память донести до людей, и она будет жить.

 Работа по сбору материалов о воинах-интернационалистах продолжается. Кусок работы колоссальный: надо не только собрать его, но и описать, и обработать.

К сожалению, оставшиеся в живых воины-афганцы уходят. В прошлом году, прямо в День памяти воинов-интернационалистов, перестало биться сердце Валерия Гапоненко, работавшего в школе-интернате для слабослышащих. Сотрудник военкомата Александр Щербин успел передать жене его юбилейную награду, а вечером воина-интернационалиста не стало.

Напротив Славянского рынка установлен символ-памятник, посвященный воинам-афганцам: на нем семь журавлей с вытянутыми шеями и сложенными крыльями падают вниз.  Как-то Людмила Павловна поинтересовалась у его создателя Эдуарда Агуновича, почему на памятнике такие разломы? «Журавли падают в эти разломы между двумя гранитными глыбами, которые символизируют афганский фундаментализм», – ответил автор.

Не владею вопросами фундаментализма, но этим замечательным парням очень хотелось жить, и родителям хотелось, чтобы жили их дети…

Мне кажется порою,

                               что солдаты,

С кровавых

            не пришедшие полей,

Не в землю эту

                      полегли когда-то,

А превратились

                   в белых журавлей ...

Перепечатка текста и фото Dneprovec.by запрещена без разрешения редакции. info@dneprovec.by

Читайте dneprovec.by «Вконтакте» → vk.com/rnewscity Читайте dneprovec.by в «Одноклассниках» → ok.ru/rcity