Культура > История

2517

Чтобы речичане помнили. За наградным листом – честь и мужество

 +

...Мой рабочий стаж в качестве сотрудника «Дняпроўца» начался летом 1979 года. С названного времени в личном архиве и желтая ученическая тетрадка, страницы которой исписаны рукой Юлии Алексеевны РАЦИБОРСКОЙ. Нет, пожалуй, особого смысла рассказывать о ней самой строкой газетчика, когда имеется копия наградного листа по случаю награждения ее орденом Отечественной войны II-й степени. Что имело место еще за год до 9 мая 1945-го – дня Великой Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, вероломно вторгшимися на советскую землю 22 июня 1941 года.

 

В наградном листе, в котором подпись начальника Белорусского штаба партизанского движения Петра Калинина, конкретизировано самое важное. Можно лишь добавить: помимо ордена Отечественной войны Юлия Алексеевна была отмечена медалями «Партизану Отечественной войны» II степени и «За победу над Германией в Отечественной войне 1941–1945 гг.», несколькими медалями юбилейными.

Что же написано мужественным человеком в 1979-м?

«...22 июня 1941 года припадало на воскресенье. День выдался солнечным, на небе ни облачка. Я только успела выехать из своей Горновки, а навстречу колхозники (возвращались из Речицы). Сообщили: ночью немцы бомбили наши города, что, наверное, является войной!

Нет слов, чтобы описать состояние, испытанное тогда мною! Все лучшие мечты жизни оборвались, рухнули! А я торопилась в Гродно на заочное отделение педагогического института, открытого после освобождения Западной Беларуси. На Брестчине (город Дрогичин) я работала инструктором райкома комсомола по школам. Секретарь – Коваленко, также из «восточников».

Делать нечего, остается вернуться к родителям в свою Горновку.

Передо мной не стоял вопрос в отношении того, что теперь делать? Вот я и поспешила в военкомат с просьбой о направлении на фронт. В ответ – отказ: не имела нужной специальности.

Заглянула в райком комсомола, но и оттуда вышла ни с чем. Правда, при совете возвращаться к себе домой, а там действовать согласно обстановке.

В районный комитет партии не обращалась. Немецкий язык я почти не знала, следовательно, к войне с немцами была как бы не готова. Словом, стыдно и обидно!

Вскоре председатель колхоза Владимир Стрижак обратился к колхозникам с просьбой доставить на передовую нашей армии боеприпасы и продовольствие. Попросилась взять меня в обоз: с лошадьми обращаться умела. Могла сноровисто запрячь и быстро распрячь.

В пути мы находились недели две. Груз был доставлен без потерь. Домой возвращались с хорошим настроением, хотя по пути и нас бомбили немецкие самолеты.

Хотела остаться на передовой, но там было не до меня. Да и чем я могла помочь?

Вскоре наша армия стала отступать. Красноармейцы шли и днем, и ночью. Мы с мамой угощали солдат всем, что имелось в избе. Поили молоком, угощали вареным. Было, что доводилось кому-то перевязывать раны...

Когда выносили воду, большинство солдатиков обливали ею головы и двигались дальше. Измученные, худые, серые от пыли и летнего зноя.

С появлением немцев вскоре «заработала» и полиция. Только в нашей Горновке их, оступившихся, было шесть-семь. Это Михаил Левченко (ныне проживает в Речице и работает заведующим базой торга). Из Сидоренков – Семен и Сергей (уже умерли). Владимир Козелько проживает в Речице. Максим Руденко был отпетым врагом Советской власти. С приходом Красной Армии повесился своими же руками.

В деревне Глыбово настоящим фашистом являлся староста волости Юденок. Без суда и следствия расстреливал красноармейцев, попавших в его руки, старавшихся выйти из окружения, а также активистов (члены партии и комсомольцы). На его совести гибель комсомолки Маланьи Железко, жителя деревни Милоград.

Помню, как мой отец не раз говорил: «Ну, немец, берегись! Недолго тебе куражиться... Вот-вот, и мы тебя танками забросаем...»

Аналогично, надо признать, в первоначальный период войны думало большинство нашего населения. Но все оказалось не так просто...

С сельчанами, особенно с молодежью, я делилась мыслями: наши немцев обязательно остановят и погонят прочь. Как это было в 1812 году при войне
с французами.

Вела беседы и с полицаями. Особенно с Михаилом Левченко, в прошлом – членом правления колхоза. Надеялась, что у него осталось советское. Не ошиблась. Именно через Левченко и была налажена связь пропаганды населения и горновской полиции. Я перед полицаями в открытую ставила вопрос: что будете делать и как станете отчитываться за свои дела и поступки перед Советской властью, которая вернется обязательно?

Те, к кому обращалась, заметно притихли, начали меняться в лучшую сторону. А когда наша армия отогнала фашистов от Москвы и Центральный фронт продвинулся на запад, то нам, оставшимся в тылу, стало намного легче.

Моя задача работы с населением заключалась (в основном) в действенной пропаганде за Советскую власть. Задача основная – помочь нашим воинам, попавшим в окружение или плен. Поддерживали их питанием и одеждой, предупреждали об опасности, помогали (по возможности) наладить связь с родными и близкими. Это имело место особенно осенью 1941-го.

Многие их красноармейцев оставались жить по селам «примаками», находя кров у одиноких женщин.

Из молодежи Горновки моими наиболее активными помощниками были Антонина Стрижак (погибла в бою с полицией в 1942 году, являясь партизанкой); Алексей, Анна и Михаил Коноды; Анна, Мария и Николай Сидоренко; Мария Галка; мои братья Виктор и Петр; мои родители – Алексей Семенович и Федора Андреевна (погибли от рук фашистских карателей в 1943 году). В числе активных помощников также староста деревни Владимир Стрижак.

Как-то вечером в сентябре 1941-го в Горновке появились Макар Прокопьевич Онипко с товарищем (имени и фамилии его не знаю; сам из Кавказа), а в деревне и немцы...

Онипко и его напарник спрятались в нашей избе. Была создана «семейная обстановка». Целую неделю они жили в бане и лесу, получая от нас пищу.

Потом я пошла в Речицу, чтобы встретиться с тещей М. П. Онипко, будущим командиром Речицкой партизанской бригады им. К. Е. Ворошилова. Вместе с ней переправили Макара Прокопьевича и его товарища в Речицу. Вскоре Онипко связался с подпольщиками города.

Весной 1942 года в районе Горновки начали действовать партизаны. Командиром отряда являлся М. Ф. Турчинский, комиссаром – Л. Михайлов. Что до М. П. Онипко, то он на тот период был командиром взвода.

Я начала работу в качестве связной партизанского отряда. Владимир Стрижак, староста, человек всецело свой. А когда был убит волостной староста Юденок, то и, считай, вся горновская полиция начала работать на партизан.

Партизаны имели приемник. С «Большой земли» принимались фронтовые сводки. Они распространялись среди населения. Люди активно снабжали партизан едой и одеждой. Практически все из полиции также попросились стать, как говорится, народными мстителями...

В мае 1942 года в лес ушла и я. Вскоре была избрана комсоргом роты, в качестве которого в отряде им. Ворошилова работала до дня освобождения Речицы и района от немецко-фашистских захватчиков.

Помимо чисто воспитательной работы доводилось нести постовую службу, принимать участие в засадах и в боях, в разведке и диверсиях. Особая роль при отдыхе – перестирать и починить белье и одежду, наладить баню. А еще вязать носки и рукавицы, печь блины (на дрожжах, с топленым салом и луком).

На отдыхе налаживались концерты. Находились не только самодеятельные артисты, но и музыканты, композиторы.

Освобождать Речицу и Речицкий район Красной армии активно помогали партизаны
Освобождать Речицу и Речицкий район Красной армии активно помогали партизаны

После освобождения речицкой земли от немецких пришельцев я работала секретарем райкома комсомола по пропаганде и агитации. Первым секретарем являлся А. В. Корбатенко. Ютились на улице Вокзальной, дом № 78.

Осенью 1945-го я вышла замуж и выехала в Новосибирскую область. Однако совместная жизнь не получилась. С мужем разошлись еще в 1952-м, когда в расколовшейся семье было уже трое детей. В 1965 году родился внук, и, так уж сложилось, что мне пришлось растить и его. Когда вывожу эти строки, ему уже 14 лет, учится в 7 классе.

А на малую родину я вернулась в 1978-м. Здоровье, конечно же, уже не то. В Речице хочу прожить свои последние годы, встречаясь с боевыми товарищами и соратниками...»

В воспоминаниях Юлии Алексеевны, подготовленных для печати, не указана ее тогдашняя озабоченность в связи с получением льготного жилья.

Хочется отметить и следующее: Ю. А. Рациборская откровенна не только в лично-семейном. Юлия Алексеевна называет конкретные фамилии тех, которые первоначально были в составе полиции деревни Горновка. Позднее, осознав ошибку, перешли в партизанский отряд. Кому-то из них довелось в конце 1943-го или в 1944 году уйти на фронт. А это – искупление вины.

Словом, в жизни многих и многих из нас немало того, что достойно переосмысления. Жаль: исправить получается не всё и не всем. На то она и жизнь. Когда белое и чёрное нередко в переплетении...

Перепечатка текста и фото Dneprovec.by запрещена без разрешения редакции. info@dneprovec.by

Читайте dneprovec.by «Вконтакте» → vk.com/rnewscity Читайте dneprovec.by в «Одноклассниках» → ok.ru/rcity