Пишут речичане. «Тихая» жизнь Михаила Мануйлова

…В моем семейном альбоме несколько фотографий близких людей. На двух из них запечатлен дядя по отцовской линии. Это Михаил Федорович Мануйлов (родился в 1907 году). На фотографии более ранней стоит в форме красноармейца конца 1920-х.

Он один из первых колхозников сельхозартели деревни Ямполь. Затем перешел в колхоз им. Ворошилова (деревня Адамовка).

В мае 1941-го, когда война с фашистской Германией как бы витала в воздухе, хотя о том ни слова в тогдашних газетах и по радио, дядя вновь надел военную форму.

Его фронтовое подразделение, как и многие иные, попало во вражеское окружение. Выходил к своим, держась Днепра. В районе Лоева переправиться на левый берег не получилось. Поэтому и вернулся домой, где ожидали жена и четверо малолетних детей.

Как и мой отец (Ефим Федорович был расстрелян карателями летом 1943-го), дядя Миша являлся партизанским связным.

…Где-то в сентябре 1943 года всех взрослых мужчин и молодых женщин немцы стали гонять на рытье окопов. Свое задание-норму получил и дядя Миша. Однако копать не стал.

Пришел немец. Не обнаружив работника, стал его искать. Тот же спрятался за своей коровой, которая, находясь в сельском стаде, отдыхала вместе со всеми.

Вскоре немцы схватили практически всех мужчин и подростков деревни Адамовки, имевших по 16 лет.

Скорбную колонну погнали в Речицу, намереваясь затем отправить в Германию, уже сполна ощущавшую нехватку рабоче-дармовой силы.

Когда следовали деревней Бронное и находились как бы на стыке со Жмуровкой, дядя Миша рванулся к одному из заборов, попытался его перепрыгнуть. Жерди, как оказалось, были ветхими, поэтому рухнули вместе со штакетником.

Не растерявшись, беглец юркнул в образовавшуюся дыру и вскоре уже катился под гору. Вместе с ним на побег решился и Николай Архипович Мороз, еще один житель деревни Адамовки.

Немец из числа охраны подбежал к дыре, сделал несколько выстрелов вослед. Колонна же, не останавливаясь, ушла дальше. Скорее всего, конвой боялся: могут найтись те, что последуют примеру смельчаков, рисковавших жизнью, однако же сумевших ускользнуть…

Они же, дяди Миша и Николай Мороз, кустами побежали по лугу. Шоссе Гомель – Калинковичи, боясь выдать себя, в светлое время дня переходить не стали – дождались ночи.

Между Горошковом и Заспой по глубокому рву вышли на поле, от которого до Адамовки подать рукой.

Не прошло и суток, как в Адамовку нагрянули немцы с целью найти беглецов. Однако те уже прятались. Так, дядя Миша нередко залазил под пол своего дома. Сидел в подполье избы и нашей, т. е. в жилье семьи своего расстрелянного брата.

Рискуя собой и семьей, брата спасала и сестра Анна.

Зайдя в дом дяди Миши, немец выгнал его жену на улицу, остался вместе с детьми, дал им конфет. После чего достал из кармана монисты (бусы). Сказал: если кто укажет, где сейчас находится их папка, то сразу же получит этот красивый подарок.

Валя, моя двоюродная сестра (было восемь лет), рассказывала, что у нее, увидевшей монисты, загорелись глаза.

Однако пришло осознание: папку расстреляют, как и дядю Ефима. Валя и остальные дети Михаила Федоровича заплакали. Твердили: папка был забран немцами и домой не вернулся.

Дядя же Миша в это время находился… под полом.

Ему, Михаилу Федоровичу, доводилось прятаться и в поле, зарывшись в стог сена или соломы. Таким образом у нас в Адамовке спасались и другие. Например, муж и жена Москаленко. Они были обнаружены и тут же расстреляны.

Дяде Мише повезло. Как-то в скирду соломы забрался через дыру, сделанную сверху. Подъехали немцы. Однако, убедившись, что это солома, а не сено, ворошить скирду не стали.

…Почти сразу же после освобождения дядя Миша, как и Николай Мороз, были мобилизованы в действующую армию. Служба проходила в 65-й армии генерала П. И. Батова.

Перед тем как выбить фашистов из Калинковичей, довелось стоять в окопах вблизи деревни Глинная Слобода (ныне в составе Речицкого района).

Сильно досаждали вражеские снайперы. Было, что дядя Миша с термосами (один на плечах, второй в руке) отправился за обедом. При возвращении его «засек» немецкий пулеметчик. Выпустил очередь. Пуля пробила термос. Тот, который на спине. В результате и ранение, и ожог…

При освобождении Польши М. Ф. Мануйлов получил опять-таки ранение и ожог. Уже от осколка термитного снаряда.

После лечения остался при госпитале в качестве повара.

В 1945-м состоялась встреча с американцами. Удивляться довелось немало. Особенно тому, как организовано питание солдата-союзника: все горячее, с учетом пожеланий фронтовика.

В конце 1945 года дяди Миша вернулся домой. При боевых наградах и трех ранениях.

Получил назначение на заведование фермой. Позднее, когда адамовский колхоз им. Ворошилова вошел в объединенное хозяйство «Советская Белоруссия» с центральной усадьбой в деревне Заспе, Михаил Федорович стал рядовым колхозником.

Как-то случилась серьезная ссора с председателем правления.

Вернувшись домой, сказал жене: «Нам в Адамовке не место…» Пошел в Ровенскую Слободу, где в колхозе им. Дзержинского главным бухгалтером работал родной брат жены – Ануфрий Александрович Сивуха.

Был принят в качестве пастуха.

В деревню Безуев перевез избу. Членами колхоза им. Дзержинского стали и остальные члены семьи. Зять – один из лучших трактористов и комбайнеров.

Производственная веха Михаила Федоровича тянулась до семидесяти лет при почетных грамотах, ценных подарках и благодарностях.

М. Ф. Мануйлов похоронен на безуевском кладбище.

Вот как получилось: родился в Адамовке, трудился в Ямполе и Адамовке, а последний день (трудовой и житейский) – в Безуеве…