Речичане пишут. Три истории о внешности и двойных стандартах

«По одежке встречают, по уму провожают» – истина, давно известная нашим предкам. Психологи усложнили нам ее понимание, выделив два типа общения – вербальное и невербальное. Вербальное – это всё, что выражается при помощи слов: разговоры и тексты. Невербальное – это оставшаяся львиная доля. Как человек пахнет, как одевается, какие у него прическа, манера и темп речи, поза, мимика, походка… Экспертом по невербальному общению был Шерлок Холмс – он мог по ничтожным мелочам определить род занятий, социальный статус и даже характер собеседника. Что ни говори, внешность зачастую может многое сказать о внутреннем мире человека, а иногда и сформировать его. Но порой жизнь подбрасывает сюрпризы…

Три маньяка

Я возвращался из похода и стоял на остановке на окраине города и ждал «четверку». «Четверка» – такой автобус, который приходит, когда его не ждут, и пропускает впереди себя все остальные номера, если он сильно нужен. Такое субъективное мнение сложилось потому, что ждал я транспорта долго. Вдруг я почувствовал, что кто-то тянет меня за рукав. Неопрятный мужчина в безразмерной куртке, доисторической шапочке-«петушке», с кудлатой рыжей бородой и очками в роговой оправе. Так себе видок! Он сказал мне в самое ухо:

– Смотри, какой странный дядька угощает детей конфетами!

Я подумал, что он сам – странный дядька, но посмотреть – посмотрел. Около пешеходного перехода стоял пожилой джентльмен весьма экстравагантного вида. Он был похож на ковбоя: шляпа-«стетсон», кожаная куртка, похожая на байкерскую косуху, стильные штаны и роскошные замшевые сапожки. Он был гладко выбрит и аккуратно пострижен, а на шее болтались какие-то амулеты. Такого дедушку в Речице днём с огнем не сыщешь! А тут – стоит, угощает четверых ребятишек лет восьми-десяти конфетками и хихикает! Рядом с переходом припаркована дорогая японская машина, задняя дверь у которой открыта.

Ситуация на самом деле как в плохом кино. Я даже сделал шаг в его сторону – педагог я или нет, ответственность за детей и всё такое… Джентльмен в шляпе недобро посмотрел на меня и взял одного из детей за плечо:

– Идемте! В машину, быстро!

– Ну деда-а-а-а… – заныли ребятишки.

Я остановился и облегченно выдохнул, а потом рассмеялся про себя: представил, что увидел этот элегантный дед. Сначала за ним присматривал мужик явно маньяческого вида – неопрятный и подозрительный, потом – небритый, высокий чернявый парень, весь помятый и закопченный, одетый то ли как турист, то ли как террорист – сразу не разберешь.

Я бы тоже увёз детей куда подальше!

Разбитый лоб и кашемировое пальто

Я возвращался с археологической практики в дурацком настроении. Еще бы: мало того, что не успел забежать в общежитие и сменить одежду, так еще и на дизель чуть не опоздал – вскочил в последний вагон в буквальном смысле. По поезду ходят разъездные билетные кассиры, и на билет с небольшой наценкой деньги у меня были.

Но главная причина плохого настроения была в том, что подо мной сломались перила. Такое хлипкое временное ограждение, которым обозначили место раскопок в городском парке. Конечно, я сел на одну из секций перил и начал раскачиваться. Зачем? В общем, крепления перил оказались весьма непрочными, и секция повернулась вокруг своей оси плавно и медленно. Ну и я вместе с ней – лбом прямо в асфальт. Так что поперек лица у меня образовалась внушительная ссадина. Вкупе с заляпанной землей одеждой это создавало образ довольно неприглядный.

Когда билетный кассир и контролер в одном лице вошла в наш вагон, она тут же устремилась ко мне – видимо, я был самый подозрительный из всех. С гордым видом я достал деньги и попросил билет у этой монументальной женщины. И вот те здрасте – получил отказ. Нужно было покупать на станции! Платите штраф, пожалуйста! На мое недоумение – всегда ведь продавали – я получил такой взгляд, как будто на меня направили дуло танкового орудия. Сопротивление бесполезно. Но и спорить бесполезно – денег на штраф у меня все равно не хватало. В общем, удалось как-то уговорить её не вызывать милицию и высадить меня на ближайшей станции.

Там я купил билет и голодный и злой сел в следующий дизель. Дома я был только ночью.

Через пару месяцев я точно так же опоздал на поезд. Ссадина поперек лица к тому времени зажила, в кармане была приличная сумма денег, а на плечах – отличное кашемировое пальто, покупку которого спонсировала бабушка. Учитывая то, что вчера я посещал парикмахерскую, я мог рассчитывать на снисхождение.

Когда в вагон вошла та самая монументальная женщина с артиллерийским взглядом, я даже подумал: «Ну, сейчас проверим!» И проверил – она даже не остановилась, сходу выбив мне билетик на портативном кассовом аппарате. Как и положено, с небольшой наценкой. Мне даже грустно стало – в прошлый раз внимания с ее стороны было куда больше!

Жуткий вид

Мой отец как-то забирал маму с работы. Приехал за ней в той же одежде, что чистил снег – кирзовые сапоги, овчинный тулуп, шапка-ушанка. Зашел на проходную, снял шапку – волосы во все стороны (благо шевелюрой Бог его не обидел – как у Бетховена), борода торчком. Далее – с его слов:

 – Выходит ко мне навстречу женщина в костюме клоуна: волосы трех цветов, полосатые широкие штаны, желтый пиджак, и на лице грима нанесено как будто вот сейчас на арену цирка! И кричит на меня: вы позорите свою жену, она уважаемый специалист, а вы в таком виде…

Он еле сдерживал смех, когда рассказывал всё это, а мама хмурилась, еле сдерживая улыбку.

Мой отец – научный работник, педагог, математик. И в здание он вошел уже далеко после окончания рабочего дня. То, что его на проходной встретила директор (а это была именно она), случайность. Но всё-таки: прическа трёх цветов и полосатые штаны для директора – это нормально и ни у кого вопросов не вызывает, а борода и кирзовые сапоги – это, конечно, нонсенс. Этим можно кого хочешь опозорить!

Однажды, когда я был студентом, папаша заехал за мной в общежитие помочь забрать что-то из вещей. Когда вахтерша постучала ко мне в комнату, чтобы сообщить о посетителе, то начала с такой фразы:

 – Там к вам такой импозантный мужчина с бородкой… На вас очень похож!

Привыкшей к эпатажному виду университетских преподавателей вахтерше из студенческого общежития не показалось, что мой отец может опозорить меня своей бородой. Притом, что наряд папаши не слишком отличался от того, в котором он забирал маму с работы. Разве что шапки-ушанки не было: не сезон.

С другой стороны, мы можем сколь угодно долго говорить о том, что внешность вторична, главное – это душа… Действительно, это так. И мы вовсе не обязаны в случае внешнего вида подстраиваться под чьи-то представления о прекрасном и безобразном. Но, если мы хотим, чтобы какому-то конкретному человеку вдруг понадобилось присмотреться к нашей душе, стоит задуматься о внешности. Мы, люди, такие. По одежке встречаем, по уму провожаем – и то, если повезёт.

Перепечатка текста Dneprovec.by запрещена без разрешения редакции. info@dneprovec.by