Балетмейстер ансамбля «Дняпро» Речицкого ГДК Александр Александров: «В моей жизни мечты сбываются!»

Кто-то говорит, что судьба есть, кто-то не верит в неё. Беседуя с героем этого материала, я чётко понимала, что всё же каждый из нас способен выстроить жизненный путь, следуя за своей мечтой, и суметь создать лучшее в любых обстоятельствах. Главное – упорство, вера, труд, целеустремлённость и мудрость, обретаемая с годами. Порой встречаю мнения, что больше нечему удивляться в этой жизни. Но я не согласна. Никогда не иссякнет источник для живого удивления – люди. Которые просто могут проходить рядом по улице или жить неподалёку. Можно здороваться, шутить и вдруг в какой-то момент узнать, какая фантастическая история за плечами, казалось бы, знакомого человека и сколько в нём силы и глубины. Сегодня с фрагментами своего невероятного жизненного пути нас знакомит душа коллектива – Лауреата Премии Президента Республики Беларусь, народного ансамбля песни и танца «Дняпро» – балетмейстер Александр Александров, который ровно в этот день принимает многочисленные поздравления с 60-летним юбилеем. К ним от души присоединяемся и мы.

Начало

– Я родился в Речице. Мать, Ада Афанасьевна, преподавала в средней школе № 4; отец, Василий Николаевич Соколов, – балетмейстер, основатель ансамбля «Дняпро» Речицкого ГДК, – рассказывает Александр Александров. – Считаю, его вклад в развитие культуры не только Речицы, но и всей Беларуси настолько высок, что нам до него не дотянуться, как бы мы ни хотели.

Начинал танцевать я в Гомеле лет с пяти. Тогда этого Дома культуры в Речице ещё не было, а в помещении Свято-Успенского собора был РДК, который уже закрыли. На гомельский стеклозавод им. Ломоносова требовался балетмейстер, куда и пригласили отца. Дворец там был большой и богатый. Нам дали квартиру, и так я впервые увидел горячую воду из крана и ванну. Ведь вся Речица тогда ещё к колонкам ходила.

А в 1966 году, ровно ко дню Парижской коммуны, открылся Речицкий городской Дом культуры. Не уверен, что отцу хотелось сюда возвращаться, но мама была родом из Речицы и здесь жили все родственники. Кстати, одними из первых участников ансамбля «Дняпро» были сёстры Азовы – Этя, мама моей супруги Людмилы Наумовны Гореловой, и её двоюродная сестра Роза.

В 10 лет я пришёл в класс № 13 ГДК, где меня поставили к станку. Поскольку был рослым мальчиком, года через три меня взяли в основную группу ансамбля «Дняпро». Дом культуры был для меня родной стихией, я знал здесь всех людей, все закоулки, где что включается и выключается. И самым большим крахом по юности для меня стала ошибка, когда я отказался играть за команду школы в волейбол, потому что у меня была, видите ли, репетиция. Наверное, это могло стать началом звёздной болезни, как теперь понимаю. Меня вызвали на худсовет и на три месяца запретили посещать Дом культуры. Мне было лет 11–12, и в тот момент жизнь для меня закончилась. Я не раз пытался пройти в ГДК, но на вахте строго не пускали. Просил отца – тот разводил руками: и рад бы, да решение худсовета. Теперь понимаю, что это был период воспитания, меня вовремя осадили. Тогда в школе я стал на три месяца самым ярым общественником, но, когда это время истекло и мне снова был открыт доступ в Дом культуры, закончилась и та общественная деятельность.

Возможно, именно тогда Соколов понял, что для меня это серьезно, и сказал: «Тут у тебя два пути, мой милый: или становиться музыкантом, баянистом, или же пытаться танцевать. Я бы на твоём месте всё же стал баянистом». Я, конечно, с папой согласился и закончил музыкальную школу. А потом пришёл домой, поставил баян, вылил в него чашку чая и до сих пор ещё футляр не открывал. Отец не стал со мной спорить, и я поступил в Белорусское хореографическое училище в Минске.

Студенчество

Тогда училище базировалось в оперном театре, и база была блестящая. Патронировал нас Пётр Миронович Машеров. Ведущие актёры, которых мы видели по вечерам в спектаклях, днём и утром преподавали у нас. Кормили-поили как на убой. Общежития, как квартиры-малосемейки, все удобства у каждого, только кухня общая. Плюс давали международный диплом. Тогда заграница была закрыта, поэтому люди стремились в те коллективы, которые ездили. И чтобы за 70 рублей можно было одеться-обуться, не зря говорили: гастрит и два ковра, язва и чемодан хрусталя. Ведь на гастролях какая еда – сухие супы да колбасы.

Я попал вначале на стажировку, а затем уже по распределению в наш государственный ансамбль танца БССР. И так случилось, что на гастроли в Речицу приехал ансамбль песни и пляски краснознамённого тихоокеанского флота. И, когда я увидел моряков на сцене, тут у меня уже в душе что-то окончательно ёкнуло. Хотя коллективов я видел много, культурная жизнь Речицы кипела. То, что было в Гомеле, обязательно привозили и к нам, ведь Речицкий ГДК тогда был единственной площадкой, кроме Дворца железнодорожников Гомеля.

Когда я впервые увидел бескозырку не в кино, а рядом, на сцене, тут же спросил: «Откуда, ребята?» Ответ: «С Камчатки». Так у меня и появилась кличка – Камчатка, потому что твёрдо знал: что бы ни случилось, я буду работать в этом коллективе. Конечно, надо мной посмеивались здесь. Но в один переломный момент, когда мы приехали с ансамблем танца на гастроли в Москву, я увидел на афише, что параллельно с нами работает тихоокеанский ансамбль. Вырвался туда, просил, молил – берите, хочу, мечтаю! Смотрели меня, гоняли часа полтора. Это потом я уже понял, что им нужен был не столько хороший танцовщик (хорошего танцовщика они делали на раз), сколько им нужен был нормальный человек, с флотским чувством юмора, который может и хохмить, и не обижаться. Вернулся в Минск и через несколько месяцев, в 1977 году, получил вызов, приехал на Камчатку, там встретили как родного. Было это ровно 40 лет тому назад.

С флотом навсегда!

Вначале я полгода вольнонаёмным поплясал, а потом не посмотрели, что военный коллектив, и прислали повестку из военкомата. Осень, концерт только с вечера отработали – День милиции. Прилетели из Москвы и 11 ноября меня за руку привели в полуэкипаж, постригли, одели бескозырку, посадили на катер и отвезли на секретную базу подводных лодок Бечевинка. Дали варианты: три месяца по полной программе или полтора месяца коком. И я согласился с тем, что всегда мечтал только о кухне, а потом даже получил специальность кок-инструктор. И через полтора месяца, после присяги, меня забрали в ансамбль.

Базировался ансамбль в Петропавловске-Камчатском. Задачами его были делать определённые турне, как это теперь называется «оказывать платные услуги», и обязательно обслуживать бригаду кораблей тихоокеанского флота, которая базировалась в таких странах как Индия, Эфиопия, Вьетнам. Нам это нравилось, потому что за каждую милю платился бон, равный 10 рублям. Тогда валютой не рассчитывались. Дипломатические работники получали чеки Внешторгбанка, а моряки – боны. Были боновские магазины, где можно было купить всё – от аппаратуры до одежды.

С коллективом объехали множество стран: Франция, Англия, Италия, Испания, Португалия, Германия. Причём в особом отделе Восточной Германии курировал нас капитан Путин. Побывали в Японии, Китае. Довелось выступать первыми из советских коллективов в Ватикане перед Папой Римским. Перед этим с нами три месяца работали священнослужители. На выступлении зал был в приглушённом свете, кардиналов можно было разглядеть едва-едва. После нас провезли по всем музеям, показали росписи Рафаэля  Санти. От этой поездки остались самые лучшие впечатления. Правда, ездили мы уменьшенным составом – человек сорок. Но по штату ехало 80, потому что возле каждого из нас ещё стоял особист.

Много было и интересных встреч. Так, с Борисом Моисеевым мы учились в одном училище, он был старше по курсу, жили в одном общежитии, общались. И однажды, когда мы с коллективом репетировали в Москве, на той же сцене оказался он и Алла Пугачева. Так довелось быть представленным Примадонне. Срочную службу со мной служил Игорь Демарин, автор музыки «Афганского вальса». Илья Лагутенко служил при мне.

Я проработал в ансамбле с 1977 по 2000 год и за 23 года прошёл все этапы, начиная с рабочего сцены, в этой должности трудился целых две недели. Далее стал артистом балета второй категории, потом первой, следом был назначен солистом, потом стал солистом высшей категории, балетмейстером и в последние два года – художественным руководителем ансамбля. В штате коллектива было 68 человек, плюс набирали матросов срочной службы и по 20, и по 40, в зависимости от конкретного проекта. Когда уже работал балетмейстером, сам приезжал в учебные заведения Москвы, Санкт-Петербурга и предлагал ребятам служить, а потом прямо с хореографического курса и забирал их.

Работалось весело, красиво, с флотом я остался в душе навсегда. Когда в октябре 2000 года приехал в Речицу по семейным обстоятельствам, из-за вопросов по здоровью мамы, и потом остался здесь, наверное, года полтора мне практически каждую ночь снилась та жизнь.

«Дняпро»

Когда вернулся, в ГДК работал коллектив Эдуарда Федосовича Степанченко, у него танцевала моя племянница. Зашёл проведать, и тут же меня заметила заведующий отделом культуры Светлана Алексеевна Угарова. Она была в хороших отношениях с моей мамой, созвонились. Пригласила к себе, обрисовала бедственное положение с «Дняпро». Я и сказал, что пока с мамой, то могу помочь, чем смогу, а станет она на ноги уверенно через месяц-другой, так меня уже Тихий океан ждет. Пришёл в славный коллектив, собрал людей, начал работать. А потом мама сказала, что без меня ей уже тяжело,    попросила остаться. Так, 1 марта 2001 года я написал заявление на приём на работу в ГДК.

Вот так оно и получилось. Зато очень счастлив, что встретил здесь свою судьбу, свою супругу – уважаемую Людмилу Наумовну Горелову. Собственно говоря, мы дома только по работе и ругаемся. А история начала наших отношений такая. В те годы ГДК был в непростом состоянии, а я привык работать чётко и периодически задерживался до поздней ночи. И тут вижу, есть ещё один человек, который тоже допоздна засиживается, что-то пишет. Что ж, человек по всему творческий, здраво мыслит, надо и пообщаться. Так всё и сложилось.

Вначале на новой работе мне было очень тяжело! Спасибо Людмиле Наумовне, что помогала. Без неё я бы уже, наверное, уехал на Камчатку. В тихоокеанском ансамбле специфика какая: пришёл в 10 утра – и все готовы. Отзанимался до 13.30 – свободны. Если вечером концерт, за час до начала все на месте – ни забот, ни проблем. А здесь кого-то нет, кто-то в смене, кто-то вообще решил, что устал сегодня и не придет. Но постепенно я наконец-то понял, что эти люди ничем не хуже профессионалов, с которыми я работал. Только те получали очень хорошие деньги. К слову, в 1983 году по сетке я был признан самым высокооплачиваемым танцовщиком СССР. Даже Майя Плисецкая получала на 22 рубля меньше меня. А тут люди работают бесплатно, на энтузиазме – и так талантливо! Я их даже делю на периоды.

У меня есть бриллиантовый состав, это – Алла Гриб, Олег Новик, Виктор Стасюкевич и Андрей Новиков. Есть просто суперплатиновый состав – Сергей Пылинский и Николай Левченко. Золотой состав – Марина Лещинская, Светлана Астахова, Игорь Голыш, Алексей Голыш, Наталья Головач. Есть и серебряный состав – Мария Хвостова, Ульяна Черношей, Ксения Волошина, Павел Балабанов. А ещё золотая пара – Максим и Ольга Жуковы.

Я собираюсь где-то в середине марта выставить все составы в одной программе. В следующем году как раз ансамблю «Дняпро» 60 лет. И я хочу, чтобы они все были на сцене, вместе со мной. Тогда смогу достойно сказать: это все мои составы, от бриллиантового до серебряного, в одном алмазном! Такая моя мечта. А в моей жизни мечты сбываются.

Когда доведётся уйти, уверен: «Дняпро» будет жить, ведь есть очень талантливые молодые балетмейстеры – Алла Гриб, Ольга Жукова, Юлия Калинина, Юлия Гриневич, Анна Каганская, Галина Шабетникова. Они спокойно продолжат речицкую хореографию на грамотном уровне. Ведь иногда авторитеты и мешают. Потому вполне возможно, что «Дняпро» вообще задышит новой жизнью.

Пускай я был оторван 27 лет от речицкой культуры, но я вырос здесь. Геннадий Титович, Юрий Семеняко бывали в Речице, и доводилось видеть, как работали эти настоящие киты, учиться у них. Даже посчастливилось видеть Леонида Утёсова у нас дома, они с отцом вместе были во фронтовых бригадах. Не передать всю эту атмосферу, и мне никто не говорил: «Пацан, закрой дверь». И для меня это было всё! Сидел в уголочке и впитывал, слушал. Я видел отношение людей к работе, но самое главное, что я видел, отношение к культуре в те годы.

Хотелось бы выразить слова глубокой благодарности начальнику отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Речицкого райисполкома Светлане Кравченко. Она всегда идёт нам навстречу, оказывая всевозможную помощь. Низкий поклон за большую поддержку директору Речицкого метизного завода Виктору Самончику и председателю профсоюзного комитета Александру Карпеко.

Если бы мне сейчас сказали: «Начни всё с начала», – я бы начал точно так же. Ничего бы не менял. Честное слово, не работал бы в культуре, если б не было смешно. С этим девизом и иду по жизни!

Алла Гриб, директор Речицкого ГДК:

– Не зря мы называем Александра Александрова «папенька». Мы знакомы 17 лет, и я не перестаю им восхищаться. Это очень глубокий человек. Он всегда рядом – и в радости, и в горести. Это мой очень хороший, близкий друг, человек, который никогда меня не предавал. Я хочу выразить ему только слова благодарности, пожелать ещё долгих творческих лет и развития коллектива «Дняпро». И чтобы не звучало никаких слов об уходе. Есть ансамбль, пока есть Вы! Александр Александров – это душа коллектива.

Людмила Горелова, методист Речицкого ГДК:

– Я хотела бы пожелать своему мужу, чтобы никогда не задумывался о возрасте. Помню, посмотрела программу, как возвращается в Большой театр оперы и балета народный артист СССР Валентин Елизарьев в день своего юбилея – 70-летия со дня рождения. Это настолько приятно! Поэтому я могу пожелать, чтобы он с такой же радостью, восхищением и оптимизмом пришёл в своё 70-летие в свой родной «дняпроўскі» класс.