Речицкие воины-интернационалисты. Водитель РУТТ Валерий Конякин: вспоминая Афган

Более 30 лет назад последний советский солдат покинул Афганистан после почти десятилетия войны, через которую прошли 28 832 белоруса. Наши земляки, уроженцы Речицкого района, достойно выполнили свой интернациональный долг. С одним из них – Валерием Конякиным – нам удалось побеседовать накануне памятной даты.

Призыв

– Меня призвали в 1985 году в апреле. Были слухи, что забрать должны в Москву, в связисты, но получилось немного по-другому. 25 апреля я явился на призывной пункт, и нас отправили в Гомель. Там были представители разных родов войск, которые набирали себе молодое пополнение. Волей случая я попал в ВДВ – почему-то приглянулся десантным «купцам». Рост у меня – 171 сантиметр при необходимых 170, здоровый, крепкий парень, вот и взяли.

Десант – это элита! Осознание того, что теперь имеешь отношение к этому прославленному воинскому братству, дисциплинировала и наполняла гордостью. Погрузили нас в поезд и повезли. Полный вагон парней из Гомельской области! Куда мы ехали? «Туда, где в саду цветы и вишни!» – говорили старшие.

Первым пунктом назначения была Москва. Там мы начали догадываться, что нас повезут в Афганистан, но точной информации не было. Оттуда еще неделю пути – солнце, жара, пустыня, песок. Всё, что с собой взяли, всё съели, всё до копейки потратили. Наконец приехали в Фергану, и оттуда на машинах в часть. Там всю нашу гражданскую одежду в буквальном смысле посекли топором, а нам выдали военную форму, помыли в бане и распределили по подразделениям. Я попал в самоходную артиллерию.

Учебка

В Фергане была учебка для специалистов, срок учебы – полгода по специальности «Наводчик». Тренировались, учились, совершали прыжки с самолета. Нашей машиной была «Нона» – авиадесантная самоходная артиллерийско-миномётная установка. Запомнилось, что под самый конец учебы все как один переболели желтухой. Я заразился последним, поэтому на основное место службы, в Афганистан, поехал с опозданием, в ноябре.

Слухи про Афган ходили разные. Вместе с нами учились минометчики, и у них учеба была короче – три месяца. Соответственно, служить отправились раньше, и доходили сведения, что среди них в первые недели было много погибших. Но в целом – постоянные занятия, тренировки, солдатские обязанности – всё это не оставляло место для грустных мыслей. Мы постоянно были заняты!

Когда прилетели в Кабул, довелось видеть картину, которая ярко запечатлелась в памяти: из «Стингеров» подбили транспортный самолет на взлете. Но это воспринималось пока, как кино, далекое от реальности.

Батальон и батарея, где я должен был служить, находились на войне. И я в ожидании своей части в расположении две недели стоял в наряде – на тумбочке. А когда батарея вернулась, то меня определили заряжа-ющим на одно из орудий. Начинал заряжа-ющим, закончил службу наводчиком. Предлагали стать командиром орудия, сержантом, но я отказался: наводчик – это та самая золотая середина.

Война

На войну я попал в декабре, как раз под Новый год, наша база была недалеко от границы с Пакистаном. Очень запомнилось празднование Нового года – я зарядил трассерами целый рожок и весь расстрелял! Как Рэмбо (смеется). Тогда все устроили настоящий салют – стреляли из всего подряд! Ротный потом нам, конечно, на построении устроил взбучку: нецелевое расходование боеприпасов, и всё такое.

На базе у нас всё было обустроено: казарма, аэродром, места для обслуживания техники, здесь можно было отдохнуть, помыться, привести себя в порядок, заправить технику. Служили в нашей части, как и вообще в ВДВ, в основном русские, белорусы и украинцы, еще казахи в качестве переводчиков. С теплом вспоминаю многих своих сослуживцев, командиров, старшего офицера батареи Оськина.

По команде «тревога» хватаем вещмешки, автоматы, бежим к технике и выезжаем. Куда едем, почти никогда не известно. Это командиры знают. Стали на позицию, наводимся, прицеливаемся… У нас были свои корректировщики: они находились непосредственно в зоне боевых действий, в горах и направляли наш огонь. Если шел караван или отряд душманов, они передавали координаты командиру, какой квадрат нужно накрыть. Ну а наша задача – правильно навестись и быстро отстреляться. Каждый градус имеет значение, не дай Бог попасть по своим!

Чуть ошибешься, прибегает командир полка, ругается, мол, близко к нашим позициям. Оно и правильно! Но научились быстро считать в уме, точно наводиться на цель… На стволах краска облазила, они синели и краснели от перегрева – такой интенсивный был огонь. Только отстреляешься, сразу позицию менять, душманы ведь в ответ стреляют, засекают, откуда велся огонь. На ночь никогда не оставались на том же месте, постоянно в движении. Так и служили больше года.

Потом нас стали чередовать с другим батальоном: то они на войне, то мы. Или война, или караульная служба. В подразделении – уставщина, строевая подготовка. На войне – опаснее, но интереснее.

Дембельский аккорд

Домой я должен был отправиться в апреле–мае 1987 года, после того как придет новый призыв. Но молодых и необстрелянных отправлять в горы не хотелось, так что отправился я – вместе с пехотой, пешочком, с автоматом. Под самый конец службы – такое приключение, уже дембель был подписан, одной ногой на трапе самолета, можно сказать…

Горы там красивые! Но и физические нагрузки серьезные – очень сильное сердцебиение, усталость, наверное, от давления. Даже подготовленные ребята очень ждали привала, не выдерживали напряжения. А на привале мы попали под обстрел – вокруг свистели мины. Но те, кто опытнее, говорили: «Если свистит – значит, мимо!» Нас должны были перебросить на вертушках, но поступила новая команда: двигаться своим ходом. Пошли, и оказалось, что недалеко от нас была стоянка душманов – кострище еще теплое даже!

Вернулись на базу – вызывает к себе командир. Прихожу, в каптерке сидят офицер и старшина. «Вот, решили тебя наградить!» – говорят. Ну, я и не против. Командир отметил, что со службой я справлялся на отлично, в сложных ситуациях не терялся. Действительно, к службе я относился серьезно, как к специалисту-наводчику ко мне вопросов не было, но свободное время использовал по-своему: старался спортом позаниматься, гири потягать, на турник сходить, еще какие-то занятия придумывал, короче, себе на уме. Решили, что я достоин медали «За боевые заслуги». Потом – построение на плацу, вручение наград… На следующий день самолет – и домой!

Когда вернулся, тяжело было воспринять начинающуюся разруху, перестройку. Но вспоминая Афган, всегда думал так: всё переживём, со всем справимся – только б не было войны.

* * *

Валерий Александрович Конякин сейчас работает водителем в ПО «Белоруснефть» – в Речицком управлении технологического транспорта. Здесь о нем отзываются с большим уважением. Администрация ценит его за профессионализм и обязательность, у коллег он пользуется авторитетом как спокойный, рассудительный, доброжелательный человек с взвешенной гражданской позицией.

В РУТТ чтут афганские традиции – воинов-интернационалистов тут около двух десятков, есть стенд, посвященный той войне, ежегодно проводятся памятные мероприятия.

В лице Валерия Конякина хотелось бы поздравить всех речицких воинов-интернационалистов, пожелать им мирного неба над головой, крепкого здоровья и долгих лет жизни. Речица гордится вами и помнит ваш подвиг!