23/10/2021
Судьбы жителей Речицкого района. Орден затерялся на войне. Так оно у Антона Игнатьевича Корако
...У тыльной стороны дома, который искали и нашли, мужчина плотного сложения занимался копкой картофеля. Корзина с клубнями стояла среди ботвы, в руках – лопата, чтобы подкапывать корчи. Интересуясь, спросили: может, подскажет, как встретиться с Антоном Игнатьевичем Корако? В ответ: «Так это я и есть».
...У тыльной стороны дома, который искали и нашли, мужчина плотного сложения занимался копкой картофеля. Корзина с клубнями стояла среди ботвы, в руках – лопата, чтобы подкапывать корчи. Интересуясь, спросили: может, подскажет, как встретиться с Антоном Игнатьевичем Корако? В ответ: «Так это я и есть».
Откровенно говоря, не поверилось. Ибо ветерану Великой Отечественной войны, к которому приехали, уже 96-й год. Этакий почтенный возраст всякого легко выдает явно старческий вид. И когда столетие почти рядом, да управляться на огороде...
– Не сомневайтесь, – твердым голосом подтвердил Антон Игнатьевич сказанное ранее.
И вот ветеран – на скамье у ворот своего домовладения. Легко, без запиночки, отвечает на наши вопросы. Остается записывать в блокнот, стараясь не упустить ничего из того, что можно вместить в материал для очередного номера «Дняпроўца».
...Антон Игнатьевич родился 20 февраля 1926 года. Хлопцы этого года на заключительном этапе Великой Отечественной войны в жестокие бои бросались редко. Разве что при особой необходимости. Их берегли перед реальной угрозой, что последняя точка, поставленная в разгроме фашизма, в войне будет не последней. Ибо уже явно просматривалась угроза «недоразумений» среди основных союзников по антигитлеровской коалиции: США, Англией и СССР.
Но получилось так, что бойцы Красной Армии 1926 года рождения, призванные в 1944–1945 гг. из деревни Сведское, тяжелое бремя Великой Отечественной вынесли, как принято говорить, по программе самой полной. Несколько из них погибли. Ну, а нашему собеседнику посчастливилось уцелеть.
Его первые армейские дни проходили в учебном подразделении. До сержантского выпуска оставалось рукой подать. Но отправке на фронт помешала болезнь. Не пустяшная, а тиф.
– Скажу, так не поверите, – услышали от ветерана. – Потери от тифа – не то, что от нынешнего, неизвестно откуда взявшегося вируса. Видел много раз, как курсантиков, заболевших на тиф, выносили уже неживыми...
Учебный полк Антон Корако оставил выпуском следующим. Боевой путь начинался со станции Черемха (Украина). Первая серьезная остановка – на Висле. А это уже Польша.
– Нам было легче, – вспоминает Антон Игнатьевич. Держа в уме, что на Вислу и на Одер до них, молодых, ранее пришли фронтовики поколений старших. В том числе и отец нашего собеседника. Он, Игнатий Петрович, торбу с первоначально необходимым за плечи закинул еще в 1941-м. Отправляясь на войну, дома оставлял Ульяну Васильевну, жену, да четверых детишек. Дочь Нина появилась на свет в 1942-м.
Ей же, семье, предстояло не только выжить, чтобы встретить день освобождения тогдашнего Василевичского района, но и пережить 14 июня 1943-го. Когда каратели, наехав исподтишка, истязали, расстреливали, жгли...
Антон Игнатьевич вспоминал: «Успели спрятаться в лесу, когда заметили облака пожаров от ранее вспыхнувших деревень. Они-то ближе к Василевичам и к Речице».
...Вернемся на фронт. Сержант Корако в рядах 433-го стрелкового полка 64-й стрелковой дивизии 33-й Армии 1-го Белорусского фронта когда медленно, а то и шибко, чувствуя упорное сопротивление врага, шел на Берлин. Чтобы, сломив фашизм, уже думать и о возвращении домой. А здесь и новый бой. И, надо же, ранение.
Пройдя лечение, свою часть уже не догнал. Вместо нее стал под знамя дивизии иной. Раньше был пехотой, а теперь – минометчик. Ну да ладно, громить врага, приближая день Победы, можно в строю любом.
И вот она – Великая Победа! Радости – через край. С надеждой на скорое домой. Не получилось, ибо служить довелось еще ой как долго. Увольнение в запас последовало только в 1950-м.
Домой вернулся, когда о нем заскучали не только отец с матерью, но и местные девушки-невесты. Галину Метелеву, беря в жены, нашел в Шелковичах. Работал в потребительской кооперации. Затем – в колхозе.
– Да на быках, – уточняет Антон Игнатьевич. Кому неведомо, тому подскажем: в первые годы после Великой Отечественной войны основной тягловой силой в колхозах и совхозах и нашего района, помимо лошадей, оставались волы. Иначе говоря, кастраты-быки. Было, что поля вспахивались и... коровами. Техника тогдашних машинно-тракторных станций до колхозов доходила редко. Особенно, если коллективное хозяйство в районной глубинке, да еще с угодьями сложных контуров и малых объемов.
Дом, у которого ведем разговор с ветераном, возводился руками и своими, и строителей колхозных. Получился просторным и красивым. Хорошо смотрится и ныне. В нем родились и выросли пятеро детей. Совсем как у его родителей. О детях чуток опосля. А пока о его работе уже... после быков.
– Бригадиром свинофермы стал по партийной линии, – повествует Антон Игнатьевич, разъясняя: прежде, если ты коммунист, отказываться от предлагаемого райкомом партии было не принято. Если иначе, то и партбилет на стол. И тогда уважения к тебе, если даже в прошлом фронтовик, почти никакого.
На ниве строительства и общественного животноводства орденов да медалей Антон Игнатьевич не получил. Как надо понимать, ферма не дотягивала показателями производства.
Почти не доводилось, даже в праздники, выходить на улицу в пиджаке с фронтовыми наградами.
Это позже, уже во времена Леонида Ильича Брежнева, фронтовиков, а равно и прошедших неволю из числа мирного населения стали привечать с размахом и с почестями. Получилось, грех и вспоминать, что у многих мужчин Сведского некоторые из медалей ушли... на блесны для ловли рыбы. Так оно с медалью «За отвагу» случилось и у героя данного материала.
В качестве уже юбилейного получил Антон Игнатьевич и орден Отечественной войны II степени. Хотя... Надобен был орден степени первой. Основания для того самые прямые: фронтовое ранение и орден Красной Звезды (представлен за бой, в ходе которого был ранен). Осталось орден выдать.
О своей Красной Звезде Антон Игнатьевич узнал от родственницы: заглянула на сайт «Память» Министерства обороны Российской Федерации. О награде, что не была получена, записано в одном из документов фонда 33 (опись 686 196, единица хранения 6852) ЦАМО РФ: «...17.04.1945 года в боях за железную дорогу западнее д. Ласов, умело руководя отделением, отбил пять яростных контратак противника численностью до 30 человек.
Из своего личного оружия уничтожил 8 немецких солдат, чем способствовал выполнению боевой задачи, поставленной командованием».
Настал час, что ветеранам-фронтовикам стали давать и высокую пенсию. Особенно, если те при группе инвалидности. Однако данной возможностью
Антон Игнатьевич не воспользовался. Поддержал тем самым Данилу Михайловича Томко, еще одного фронтовика-орденоносца, старшего на год и умершего совсем недавно. Тот сказал не задумавшись: «Наша главная награда, что возвратились живыми. Правильно или нет? Как думаешь, Антон?»
– Правильно! – подтвердил Антон Игнатьевич.
А теперь о детях ветерана. Они у него – главная родня. Ибо Галины Павловны, жены, уже нет с ним более двух десятков лет.
Дочь Валентина – старшая. Затем – Надя. Обе в Гомеле. Дочь Нина в Санкт-Петербурге, который Антон Игнатьевич называет, как и некогда, Ленинградом. Сыновья – Николай и Владимир. Первый живет в Озерщине, второй в Сведском.
Две зимы Антон Игнатьевич время коротал у дочери Надежды. Ожидая: чуть солнце на тепло – скорее в Сведское.
…В разговоре было получено разъяснение и в отношении того, почему ветеран копал картофель как бы не на своем огороде. Дом, что рядом, отцовский. Он, со всеобщего согласия братьев, был записан на сестру. Хотя Нина Игнатьевна проживает в Севастополе. Ульяна Васильевна, мать Антона Игнатьевича, умерла в 80 лет. A Игнатий Петрович, отец, более чем в 90: ордена Отечественной войны получали вместе.
...Настало время пожать руки. Это – прощаясь.
Антон Игнатьевич немного да расстроился. Из-за... журналиста. Тот, видите ли, побывав в гостях, отказался от чисто «фронтовых» 100 граммов. Ссылаясь: время-то рабочее... Обещая: материал напишет не пафосно, а как было в самом деле.
О том, как получилось, судить читателям.
Хорошо бы вернуться в Сведское. Чтобы поведать: орден Красной Звезды, затерявшийся на войне, к Антону Игнатьевичу всё же да вернулся. Верится, что такое возможно. Обращение в наш военный комиссариат сие подтвердило.
Р.S. Следует признать: в получении Антоном Игнатьевичем Корако ордена Красной Звезды, к которому он был представлен в апреле 1945 года, есть сложности. Должен обратиться с письмом в Управление по государственным наградам Президента Российской Федерации Владимира Владимиравича Путина (103132, г. Москва, Старая Площадь, 4). Но вот незадача: согласно паспорту имя ветерана –
Анатолий.
Что же получилось? До ухода на фронт парня звали и Анатолием, и Антоном. Значения тому не придавалось. В армейских рядах был записан как Антон. Конечно же, о наградах ему тогда не думалось.
В мирной жизни в семье ветерана пятеро детей. Кто-то записан как Антонович, кто-то как Анатольевич.
Подобное встречается нередко. Так, один из земляков-ветеранов (Пересвятовский сельский Совет) сотруднику «Дняпроўца» поведал следующее. Его исконная фамилия – Овсяник. Армейский офицер, записывая данные, выразил недоумение: «Какой Овсяник? Нет таких фамилий. Ты – Овсяников».
Некогда активнейшим внештатным автором «Дняпроўца» являлся житель Василевичей Александр Леонтьевич Тороп. Но он в свое время признался: «А я, если строго, как должно быть, – Алексей Леонидович».
Думается, что письмо ветерана в Москву хорошо бы подкрепить разъяснением Комсомольского сельского Совета: Анатолий Игнатьевич Корако (по паспорту) и Антон Игнатьевич Корако, как в представлении к ордену Красная Звезда, – лицо одно и то же.
Добавим: конкретную помощь в разрешении вопроса справедливости в отношении Антона Игнатьевича Корако оказывает ведущий специалист по социальной защите и пенсионному обеспечению военного комиссариата Речицкого и Лоевского районов Александр Иванович Щербин.
Перепечатка текста и фото Dneprovec.by запрещена без разрешения редакции. info@dneprovec.by