Екатерина Сафонова: «У творчества нет границ: сегодня ты можешь петь, завтра танцевать, а послезавтра плести из соломки»

Героиню этой публикации знают многие. И не только те, кто ходит на дискотеки в ДК или на амфитеатр. Екатерина Сафонова за уже почти 16 лет работы в культуре Речицы и района кому-то знакома как молодой культорганизатор, кому-то как Пингвин Пиня из новогодней сказки, кому-то как зажигательная ведущая детских, молодежных и городских праздников, кому-то как серьезный методист Дворца культуры. Но всем без исключения – как добрый и отзывчивый человек, с которым всегда приятно и поговорить, и посмеяться.

Родилась Екатерина в Борисове, но потому как родители были на воинской службе, ей довелось учиться и в Московской области, и в Гомеле. Речица стала финальной точкой.

Училась девушка в колледже народно-художественных промыслов, изучала декоративно-прикладное искусство. В 2006-м по распределению попала в Чечерск, но, как признается, не без усилий, удалось зацепиться в Речицком районе. Получила перераспределение в Василевичи, работала художественным руководителем Дома культуры, вела кружки, готовила и проводила мероприятия.

– Я была совсем молодая девочка, приехала и, в принципе, не понимала, чего от меня хотят и что делать. Но встретили хорошо, там отличный директор, поэтому я отработала положенных два года и осталась еще на год. Но, как ни крути, ездить каждый день на дизеле было тяжеловато. Большую часть времени я работала с детьми. Бывало, ставила хореографические композиции, не имея образования хореографа. Даже возила ребят на конкурс «Шанс» в Речицу, где мы взяли приз зрительских симпатий. Вообще, считаю, что у творчества нет границ: сегодня ты можешь петь, завтра танцевать, а послезавтра плести из соломки. И если это есть, ну не сможешь пойти продавцом или бухгалтером, – делится Екатерина.

После небольшого перерыва, когда девушка закончила работу в Василевичах, ее направили в сельский центр фольклора в Глыбов. Там она тоже трудилась художественным руководителем, но, как признается, детей было немного, а ей хотелось работать именно с ними. Характерно, что с теми, с кем довелось позаниматься в Василевичах и в Глыбове, сложились теплые отношения. Екатерина улыбается: «Дети мне до сих пор звонят, интересуются, как дела». Детьми она называет тех, у кого уже свои дети:

– Ну, условно, я начала работать в 18 лет, а им было по 16. Разница была условная, хотя многие и называли меня по отчеству, Валерьевна, – улыбается она.

О том же, как пришла на свое текущее и, она не скрывает, любимое место работы, Екатерина рассказывает:

– Через года два мне позвонили из Дворца культуры и предложили перейти к ним. Конечно, я согласилась. Пришла культорганизатором, чтобы полностью закрывать детский сектор и молодежь. Конечно, сейчас выпадают и серьезные мероприятия для взрослых – куда без них, но в основном тогда, как и сейчас, мое – это дети и подростки. Мне довелось учиться у очень хороших специалистов – у той же Людмилы Наумовны Гореловой. Потому что, понятно, после района я пришла не с тем уровнем, который был нужен городу. Людмила Наумовна очень помогала на том этапе, подсказывала, как сделать лучше.

Но с Дворцом культуры у меня давние творческие отношения: еще во время работы на районе я участвовала в новогодних постановках ДК, когда режиссерами были и Светлана Доваль, и Светлана Никулина. Роль Пингвина Пини – самая первая, вроде 2007 года – до сих пор у многих ассоциируется со мной. Кем я еще была? Ой, и снеговиком, и клоуном, и блестяшкой, и Марфушей из Морозко. Это, кстати, первая несвойственная мне роль. Я всегда была добрым персонажем, мимишным. И была не уверена, что смогу стать на сцене такой пакостливой вредной девчонкой, как Марфуша. Но режиссер Света Доваль заверила: «Не переживай, все получится». И да, в какой-то момент все пошло как по маслу. Да и команда у нас была крутая, сплочённая, это тоже помогло. Это как в семье – если семья сплоченная, все получится, они со всем справятся.

Вообще, мы в ДК одна большая семья, помогаем друг другу, многим делимся, можем говорить о чем угодно. Я благодаря и им в том числе, очень люблю свою работу.

– Сейчас ты методист, это, как ты говоришь, не только сцена, но и много бумажной работы. Как выглядит твоя работа изнутри? Ну, например, вот близится 8 Марта, какие твои действия.

– Пишу сценарий, формирую список солистов и песен, которые могли бы подойти, связываюсь с ними, договариваюсь. Ищу ведущих, если не веду мероприятие сама, пишу текст, и еще много-много других моментов, которые не заметны зрителю. Он-то в итоге видит готовый концерт – итоговый продукт многих людей, которые остаются за кадром. И да, у методистов действительно хватает бумажной работы, отчетов, планов.

– А на какой срок обычно планируете?

– Составляем годовой план и прописываем, кто какие мероприятия делает. Конечно, бывают замены – больничные, отпуска. Но обычно отпуск не получается взять длиннее 10 дней, потому что вот, условно, провели 3 июля, а впереди День города, и в этом промежутке, если хочешь, например, летом, надо успеть. А учитывая, что в коллективе не я одна, за последние три года я впервые взяла 20 дней.

– Помнишь свое первое самостоятельное мероприятие?

– Это был детский выпускной начальных классов, четвертый класс. Для меня это был новый уровень, поэтому было тревожно. Конечно, очень помогали коллеги.

– Сколько понадобилось мероприятий, чтобы войти в ритм?

– Два-три, чтобы понять принцип работы. Но главное, что я всегда понимала: нужно найти контакт с детьми. Программа может получаться и на 30%, главное, чтобы дети были вовлечены и отзывались на всё, что происходит.

– Как получается установить этот самый контакт?

– Я просто очень люблю детей: что на работе, что в жизни. Во всех компаниях, с которыми мы отдыхаем и где есть дети, они после просят: пошли к Кате! Но я могу и пожалеть, и поругать. Считаю, что это тоже нужно.

– Сколько программ пока ты провела?

– Ну, более 50 так точно. И ни на одной не было такого, чтобы не удалось расшевелить их. Конечно, бывают отдельные замкнутые детки, но с залом есть контакт всегда. Какого возраста зрители чаще замкнуты? Семи-восьми лет.

– А легче вовлекаются какого возраста?

– Малыши и взрослые, те, которым 16–17. Главное, найти с ними общий язык, где-то, может, и подколоть. Они меня все знают, я на многих подписана в соцсетях, чтобы знать, чем они живут, что им нравится. Они же на нашей субботней молодежной программе на амфитеатре не будут читать стихи, им, например, нужны тренды «ТикТока» – мы их как раз как-то записывали вместе с участниками одной из программ.

А что касается малышей, то их легко завести, но они очень рассеянные. Им 40 минут – и всё. Что веселее и попроще. Покричать, потопать, похлопать. Быстро устают фокусироваться на чем-то.

– У тебя нет такого, что на работе много эмоций, общения, затрат энергии, а на выходных хочется просто побыть в тишине?

– Нет, я очень легкая на подъем. У нас выходные в воскресенье и понедельник, но, если надо, мы выходим. Если друзья зовут куда-то, даже если я устала и очень хочу спать, три минуты – и я готова! Как обычно говорю: выспимся на том свете. Вот как у меня было с этим отпуском, знакомая говорит: «Поехали послезавтра на море в Геленджик», и я согласилась, почти не раздумывая. Это было полтора месяца назад, отлично отдохнули.

– Если болит что-то, как выходить на сцену?

– Выпиваешь таблетку и пошел.

– А если настроения нет?

– Бывает, но с этим тоже справляешься, улыбаешься и всё. Потому что это работа, дети. Даже если ты плакал полчаса назад.

– Какие казусы случались на работе?

– Ой, да много, от детей можно ожидать чего угодно! На одном из последних мероприятий девочка все время пыталась меня укусить, причем за очень чувствительные места. Пришлось просить помощи коллег, потому что шутки в микрофон, мол, ой, ты же меня съешь, перестань, не помогали.

Еще, если работаешь в костюме, то тебе обязательно оторвут хвост. Был еще случай на республиканских «Дажынках»: мы ходили в ростовых куклах Звёздочек, было жарко, а в них очень душно, поэтому с коллегой разделись до маек и нижнего белья. И я чувствую, что-то дует... А оказалось, что какой-то шутник нам сзади расстегнул костюмы, и мы так несколько минут успели продефилировать.

– Чем нравится заниматься кроме работы?

– Слушаю много музыки, часто хожу в наушниках, кайфую. Иногда могу одну песню крутить на репите. Могу и «КиШ» послушать, могу и попсу.

У меня много друзей, обожаю проводить с ними время. Люблю ездить на природу с ночевками, люблю ловить рыбу, ходить за грибами, когда ты сам в себе. Если грустное настроение, то лучшее для меня – пойти домой и лечь под одеяло. Не люблю тишину: идет передача, играет музыка, нужен какой-то фон. Люблю посмотреть комедии, только не ужастики или фантастику.

– Как думаешь, какое твое самое сильное качество характера?

– Доброта. Я обижаюсь пять минут, даже когда меня сильно обидят. Я могу накричать, высказать всё, что думаю, а потом сказать тому же мужу: пошли кофе попьем. Он всегда удивляется: только что кричала, кровь шла из глаз от злости, а потом раз – и всё. Я очень отходчивый человек.

– Есть фраза, которую ты чаще всего используешь и руководствуешься ею в жизни?

– Все, что ни делается, – к лучшему. Самое страшное – то, что время не возвращается. Поэтому с такой установкой мне легче жить – существует судьба, и всё происходит к лучшему. Наше дело – держать выше голову и думать о хорошем, потому что мысли материальны. По крайней мере, у меня так.

– О чем мечтается, чего хочется?

– Хочется, чтобы в семье всё было хорошо, на работе тоже. Чтобы ценили наш труд. Так как иногда слышу: а что такого, это же проще простого, мол, взяла микрофон, побегала.

– Что делает тебя счастливой?

– Жизнь! Сколько инвалидов, которые радуются, что живут, а мы часто бываем неблагодарны ей. У нас есть руки, ноги, всё в порядке с головой, чего нам-то грустить? Только жить и радоваться.