Трагедия в Кобылеве. Возмездие

Какое наказание получили преступники, которые в годы Великой Отечественной войны предали земляков и Родину

В рамках расследования уголовного дела о геноциде белорусского народа прокуратурой области изучены архивные материалы, хранящиеся в УКГБ по Гомельской области. Вот что говорят страницы, пожелтевшие за 78 лет, но не потерявшие своего исторического значения.

«Смерш» идет по следу изменников Родины

23 ноября 1943 года Красная Армия освободила деревню Макановичи Василевичского района, где во время оккупации находился центр волости. И сразу же органы военной контрразведки «Смерш» (Смерть шпионам!) начали поиск лиц, сотрудничавших с фашистами. Неоценимую помощь им оказали партизаны отряда «Мститель» Речицкого соединения. С их подсказки офицерами «Смерша» 77-й Черниговской гвардейской стрелковой дивизии через три дня был задержан бывший бургомистр Макановичской волости 45-летний Николай Гуляй. 6 декабря в деревне Рудец контрразведчики 9-го гвардейского стрелкового корпуса обнаружили прятавшегося там бывшего старосту Кобылева 53-летнего Евдокима Белого.

Во время допросов оба не отрицали, что состояли на службе у оккупантов. Признавали, что отнимали по требованию немецких властей у населения скот, зерно, картофель, продукты питания и одежду. Они же составляли списки молодежи для угона в Германию, а также сообщали немцам о местонахождении партизан и их семей. А вот свое участие в расстрелах и сожжении жителей близлежащих деревень категорически отрицали. Мол, это дело рук немецких карателей. Но не учли, что нашлись очевидцы их злодеяний.

Как это было

О событиях в Кобылеве рассказал партизан отряда «Мститель» 38-летний Филипп Кондратенко. Это было на допросе у военного прокурора полковника Васильева.

«17 ноября 1942 года в нашем селе Кобылево, которое в 1938 году переименовано в Первомайск, организовался отряд партизан, именуемый «Мститель». 15 декабря 1942-го он напал на волостную полицию, располагавшуюся в селе Макановичи, и убил троих полицейских. На другой день бургомистр волости Гуляй совместно с начальником полиции Лещенко и полицейскими Шолейко, Захаренко, Голубом забрали всю семью моей жены из 16 человек, загнали их в свинарник села Макановичи и сожгли всех…

После макановичская полиция под руководством Гуляя и Лещенко напала на деревню Кобылево. Это было 28 января 1943 года. Гуляй для разгрома Кобылева, считавшейся партизанской, собрал всех полицейских Макановичской, Василевичской и Бабичской волостей. Всего в деревню нагрянуло 150 полицейских. К моменту нападения на Кобылево большинство жителей ушло в лес. Поэтому полицейский отряд жил в деревне 10–12 дней, поджидая возвращения людей. В этот период полицейские расстреляли и сожгли 42 человека, в том числе семьи Михаила Филимоновича Емельяненко, Степана Федоровича Сыча, Ивана Ефимовича Сыча, Петра Фомича Кондратенко, Ивана Яковлевича Близнеца и других. Часть людей расстреляли и бросили на улице, а часть загнали в курени и там сожгли. Партизанские семьи приходили хоронить по ночам.

После расстрела людей Гуляй на собрании объявил, что он назначил старостой Евдокима Белого. Тут же мне лично написал записку следующего содержания:

– Филипп Григорьевич! Брось партизанить, вернись, я хочу спасти твою жизнь. Погубил ты своих родных, погубишь жену и себя. Приходи ко мне, будем вместе воевать, будем бить жидов и коммунистов.

Я не ответил.

По разрешению Гуляя население Макановичей ездило в Кобылево, забирали там хлеб, полотно, одежду и прочие вещи. Скот Гуляй гуртом пригнал в Макановичи. Лучших коров раздали полицейским, остальных – в Василевичи немцам.

В конце апреля я как партизан захватил у старосты села Белого на дому полицейского Шолейко и отвел его в отряд. При обыске у Шолейко обнаружили записку, написанную химическим карандашом. В ней Гуляй старосте Белому писал, чтобы он узнал место расположения партизан и переписал все их семьи. На допросе Шолейко признался, что Гуляй это задание давал ввиду скорого приезда немецкого отряда СС для разгрома партизан. На этом же допросе Шолейко показал, что семья Радюшко из 16-ти человек, сожженная 16 декабря 1942 года, уничтожена лично Гуляем и Лещенко. После допроса полицай по приказанию командира отряда был расстрелян.

В начале мая наша разведка установила движение немецких мотоциклистов на трассе Калинковичи – Гомель. Устроили им засаду 8–9 мая – был убит немецкий полковник и 12–15 солдат. После этого случая староста нашего села убежал в Макановичи к бургомистру Гуляю и заявил, что деревню Кобылево надо всю сжечь, так как все в ней партизаны. 12 мая в лес, где жили кобылевцы, приехало около 20 немцев из отряда СС и расстреляли 11 человек. На другой день в Кобылево нагрянули четыре полицейских из Макановичей и стали совместно со старостой Белым объявлять, чтобы все немедленно собирались в деревню, а кто этого не сделает, будет расстрелян в лесу. Большинство жителей поверило и вышло.

14 мая утром в Кобылево прибыли грузовые машины, на которых приехали 150 эсэсовцев. Деревня была оцеплена солдатами. Жителей сгоняли по 14–20–30 человек в хаты, расстреливали и поджигали. Большинство сгорело живыми, будучи ранеными. Всего немцы 14 мая 1943 года расстреляли и сожгли 1050 человек. Осталось раненых, бежавших от этой расправы, только 10. Из уничтоженных немцами в Кобылеве: около 300 человек – мужчины, столько же женщин, более 400 – дети. Ранее летом 1942-го в Германию угнали 40 человек, из них 18 юношей и 22 девушки.

В день расстрела немцами жителей Кобылева спаслась Федора Николаевна Гайдаш. Она лично при мне рассказывала, что во время пожара спряталась, а затем поползла по огороду. Ее заметил Гуляй, подошел и выстрелил из нагана. Пуля пробила левое плечо. Женщина пролежала среди развалин двое суток. Партизанские семьи вышли из леса, подобрали ее. Она шесть суток жила в отряде. После этого умерла».

«Дадим вам хлеба – пулю в лоб»

Уцелевшие жители Кобылева дали показания. 16-летний Владимир Гайдаш рассказывал следующее:

«В январе 1943 года в Кобылево приехал отряд полицейских и немцев во главе с волостным бургомистром из села Макановичи – Николаем Гуляем. Под его руководством полицейские расстреляли 42 человека, сожгли три дома и разграбили имущество ушедшего в лес населения. После расправы Гуляй заявил:

– Если у вас в деревне будут партизаны, то приедем и сметем до одной души всех вместе с хатами. Вы не думайте, что Красная Армия вернется: она уже за Москвой, а всех сталинских бандитов мы переловили. Нас освободили от ярма, теперь будет только немецкая власть.

Гуляй угрожал и говорил, что от него нигде не скрыться. 13 мая бургомистр с восемью полицейскими и четырьмя немцами приехал в Кобылево, и в лесу убили 12 человек. На другой день утром приехало 11 машин немцев и полицейских – отряд СС. Руководил оцеплением Кобылева лично Гуляй.

Я видел, как Гуляй расставлял солдат и вел отряд кругом деревни. Гуляй с тремя полицейскими завел в нашу хату моих отца, мать и сестру 13 лет. Их там расстреляли. Ввиду того что сам Гуляй стоял рядом с мостиком, под которым я спрятался, слышал, как он, обращаясь к полицейским, заявил:

– А я кого буду бить, зайцев, что ли?

Один из полицейских ответил:

– Я вот дам тебе партию из пяти человек.

Видел, как перед Гуляем поставили Анну Белую, ее сына Володю четырех лет, Гришу семи лет. Вместе с ними стояла Мария Брель с семилетней дочерью Юлей. Всех их Гуляй уложил очередью из автомата. Они упали недалеко от мостика и так лежали дней пять после расстрела.

Вылезая из-под моста, я за дымом незаметно пробрался в огород и затем убежал в лес. Уже в августе ходил в Василевичи вместе с Иваном Васильевичем Луцко насчет паспортов. Там в немецкой комендатуре меня и Луцко встретил Гуляй словами:

– А вы, сталинские бандиты, живы еще. Придет зима, всех выловим до одного и побьем: дадим вам хлеба – пулю в лоб.

Положив руку на плечо Луцко, он сказал, что тот арестован. Луцко по приказанию Гуляя увели в полицию. Когда жена Луцко возила хлеб в Василевичи, то, встретив ее, Гуляй заявил:

– Не ожидай его, повесили. Смотри, береги свою голову».

«Муж и сын сгорели, и я их не опознала»

Выжившая 52-летняя Ульяна Гайдаш дополнила рассказ о происходившем в те злополучные дни.

«Когда в конце января 1943 года в Кобылево приехала немецкая разведка, около нашей хаты остановилось человек 10. Мой сын укрылся в печи, а я стала прятать свое добро. В это время один из разведки вошел во двор и сказал этого не делать. Ответила:

– Пан, боюсь пожара и потому прячу свое добро.

– Я не пан, а макановичский Гуляй. Скажи людям, чтобы завтра все, как один человек, были дома, а то побьем, – ответил он.

На следующий день в нашу деревню наехало большое количество немцев и полицейских (жили в ней 10–12 дней) и убили 42 человека. В моих сына и дочь тоже стреляли, но не попали, и они убежали в лес.

Гуляй поставил в деревне старостой Евдокима Белого, который стал уговаривать всех выходить из леса. Партизаны отговаривали нас, но большинство жителей решило вернуться в деревню. 14 мая 1943 года началась расправа – стали гнать народ и поджигать дома. Когда я шла в толпе по улице, то видела, как у одной немецкой машины стоял с офицером бургомистр Гуляй. До этого я ходила к Гуляю девять раз хлопотать, чтобы мне вернули коня, отнятого полицейским. Поэтому лично его знаю хорошо. В одну хату на моих глазах загнали 20 человек, была там и моя невестка Мальвина. В доме оказалась другая дверь – народ выскочил и бросился бежать. Немцы из пулемета уложили всех, а потом ходили и добивали раненых штыками. Остальных людей сгоняли в другие хаты и там расстреливали. После все поджигали. Моя дочь Анюта сидела в колодце и слышала, как из зажженных домов доносились крики заживо сжигаемых людей. Мне удалось бежать, а муж, невестка и сын были убиты. Невестку я потом нашла, а муж и сын сгорели, их не опознала.

Как в январе, так и в мае лично видела Гуляя во главе полицейских и вместе с немцами, поэтому вся ответственность за совершенные злодеяния в Кобылеве кроме фашистов должна пасть и на бургомистра».

По законам военного времени

Необходимо отметить, что следствие по делу проводилось в сжатые сроки в условиях прифронтовой обстановки (Мозырь и Калинковичи еще не были освобождены).

Уже 12 декабря в Макановичах началось открытое судебное заседание военно-полевого суда 12-й гвардейской стрелковой дивизии. Собранные следствием материалы неопровержимо свидетельствовали о виновности Гуляя и Белого в уничтожении жителей деревни Кобылево. Кроме того, за измену Родине и расправу над мирным населением перед судом предстали старосты деревни Хобное – Гаркуша, деревни Деревище – Кохан, деревни Макановичи – Кондратенко, а также Шавловский и Дмитриенко, по доносам которых расправлялись с партизанами и их семьями.

Уже на следующий день огласили приговор: Гуляй, Белый, Гаркуша приговорены к смертной казни через повешение, а Шавловский, Дмитриенко, Кохан и Кондратенко – к ссылке на каторжные работы сроком на 20 лет. В тот же день приговор в отношении карателей Кобылева привели в исполнение.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников» устанавливалась ответственность. При этом для первой категории обвиняемых – наказание в виде смертной казни через повешение, а для второй – каторжные работы сроком от 15 до 20 лет. Указ от 19 апреля 1943 года не предусматривал обжалования.

В документе особо подчеркивалось, что исполнение приговоров в отношении лиц, приговоренных к смертной казни, следует «производить публично, при народе, а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней, чтобы все знали, как караются и какое возмездие постигнет всякого, кто совершит насилие и расправу над гражданским населением и кто предает свою Родину».