Люди земли Речицкой. Андрей Курлович: Самое большое желание было подышать, или «Поздравляю: вы выжили!»

Многие внимательные читатели хорошо знают, кому чаще всего на страницах газеты адресовали слова благодарности речичане, которых медики буквально вырывали из цепких объятий коронавируса. Правильно, Андрею КУРЛОВИЧУ, заведующему отделением анестезиологии и реанимации Речицкой ЦРБ, его стойкому коллективу. Да что говорить, на днях в редакцию зашла читательница, и в разговоре опять прозвучала знакомая фраза: «Меня спас Андрей Михайлович». Затем последовал рассказ о том, какой это удивительный доктор и человек, как в отделении медперсонал буквально нянчился с тяжелыми больными, прислушиваясь к каждому их вздоху. Шла борьба за жизнь, вернее, за каждый день жизни. И вот ещё одно мнение, когда материал уже лег на стол корректорам: «Андрей Михайлович наш ангел-хранитель – отца вернули буквально с того света».

Признаться, у журналистов газеты и ранее было желание встретиться с этим человеком. Но, учитывая, что отделение анестезиологии и реанимации все эти долгие-долгие дни, месяцы, когда одна волна коронавируса сменялась другой, более агрессивной, находилось на передовой, шансов не было никаких. И вот как только возникла передышка от пандемии, мы поспешили к Андрею Курловичу. Прошу заметить, сегодня он не только герой газетной публикации, но и настоящий герой в своём деле.

– Андрей Михайлович, что помогло выстоять коллективу, который изо всех сил стойко и ежедневно эти два года пандемии боролся за жизнь пациентов?

– Реальную картину происходившего знают только практики, работающие на передовой, в «красной зоне». Естественно, без взаимовыручки и поддержки в коллективе, его сплочённости в таких жестких условиях работы и при такой нагрузке, как мы работаем в последние два года, нам было бы гораздо тяжелее. Думаю, что опустить руки было бы предательством по отношению и к себе самому, и к коллективу. Да, мы в своей практике впервые столкнулись с такой ситуацией, с которой ранее НИКОМУ не доводилось иметь дело. Но ведь мы реаниматологи и знали, на что идем, когда получали эту специальность, мы знали, что легко в реанимации не бывает. Поэтому врачи быстро перестроились, перелопатили горы информации про COVID и стали работать с этими пациентами. А спустя несколько месяцев к нам пришло более ясное и глубокое понимание происходящего. Пациенты, в принципе, остались те же самые, с той же хронической и острой патологией: соматической, хирургической и так далее. Только добавилась ещё тяжёлая вирусная пневмония, которая усугубляет течение основного заболевания. Конечно, поначалу было много неясного, мы погрузились в новую реальность, оттачивая каждое действие по оказанию помощи. А сегодня уже воспринимаем работу с тяжёлыми пациентами в СИЗах как само собой разумеющееся. Для меня пандемия – особые условия борьбы с опасной инфекцией. Раньше ни с чем подобным и в таких масштабах мы не сталкивались. Холеру и чуму изучали только по учебникам. Радует, что научились правильно работать.

– В чем слагаемые результативной работы отделения?

– Коллектив у нас сработанный, высокопрофессиональный и слаженный, случайных людей нет, каждый находится на своем месте и четко знает алгоритм своих действий, доведенных до совершенства и автоматизма. Но это не значит, что наши специалисты трудятся как бесчувственные машины – мы видим в пациенте прежде всего человека, подходим к оказанию помощи в каждом случае индивидуально и с душой. Вы знаете, все время, когда длилась пандемия, я смотрел на свой коллектив и думал о том, как же мне повезло и какие же они все-таки молодцы. Все больше убеждаюсь, что здесь способны трудиться только гуманные, честные, компетентные и неравнодушные люди с высочайшей степенью ответственности – это основное качество для врача-реаниматолога. В его руках – в прямом смысле жизнь человека, главная ценность, которую он обязан сберечь и сохранить. Поверьте, реанимация приучает врача быть честным перед самим собой. Надежным считается не тот реаниматолог, который «знает все», а тот, который в трудную минуту может спросить у других о том, чего сам не знает. Хотел бы выделить наших молодых коллег Е. В. Фей, Т. Ю. Сивуха, которые, придя к нам на интернатуру в прошлом году, сразу окунулись в омут с головой, оказывая неоценимую помощь в спасении пациентов. Отметил бы наших незаменимых помощников, медицинских сестер, в особенности Анну Двораковскую, Марину Политову, Ольгу Давыденко и, конечно же, старшую медицинскую сестру Кристину Олеговну Сурма, на которую нагрузка в период пандемии возросла просто в разы.

– Был какой-то переломный момент, когда Вы поняли, что вирус достаточно коварный?

– Переломного момента не было. Мы как «зашли» в ковид почти два года назад, так у нас и не было ни перерывов, ни выходных, ни праздничных дней. Какие-то больницы и отделения открывались для профильной помощи, а мы нет. У нас не было возможности вздохнуть. Часто спрашивают, что нам больше всего было нужно, особенно когда только начали работать. Наверное, самое большое желание было подышать. Мы сразу начали работать в респираторах третьего класса, и тогда нам казалось, что в них дышать очень тяжело. Сейчас привыкли, уже нормально.

– Было ли Вам страшно всё это время?

– Страшно было в начале, когда еще точно не знали, с чем работаем, как будет протекать болезнь, степень её вирулентности. Потом поняли, разобрались, чувство страха со временем притупилось. Сейчас этого чувства уже не испытываем, есть хорошая защита: защитный экран, респиратор, перчатки. А за близких – да, страшно.

– Есть ли предел возможности у тех, кто работает в реанимации?

– Конечно, врачи и медицинские сестры тоже люди, и у них бывают вполне человеческие проблемы. Они тоже болеют и сегодня составляют основную группу риска, работая с опасной инфекцией. Теоретически в штатном расписании значится, сколько положено больных на одного реаниматолога и на медицинскую сестру. Но сегодня эти цифры условные. Мы выходим за пределы нормы – по-другому невозможно. Кроме того, мы постоянно наблюдаем пациентов из других отделений. При стремительном течении коронавируса переводим в реанимацию самых тяжёлых. Стараемся помочь всем, и у нас это получается.

– Сколько длилась смена в «красной зоне» и как строился рабочий день реаниматолога?

– В «красной зоне» врачи, учитывая кадровую ограниченность, могли находиться до восьми часов бессменно (при восьмичасовой смене) и лишь потом, выйдя из «зоны», заниматься оформлением документации в свое свободное время. Об обеде вспоминали лишь тогда, когда уходили с работы и забирали из холодильника принесённую с собой еду. Опять же хочу сказать спасибо и отметить героизм моих медицинских сестер, смена у которых была очень длительной, и бывали моменты, когда у них не было возможности даже выйти из «красной зоны» попить, пообедать.

– Какие случаи по части выздоровления Вас удивили?

– Вы знаете, в случае с COVID буквально каждый перевод из отделения реанимации был удивителен. Вы должны понимать, что пациенты, попадающие к нам, это как минимум 80–90% поражения легочной ткани. И каждый поправившийся рассматривался нами как уникальный случай. Мы радовались каждому такому случаю как дети, а я просто жал пациенту руку и поздравлял с тем, что он выжил.

– Андрей Михайлович, поделитесь, пожалуйста: что помогало пациентам идти на поправку?

– Эта болезнь не для слабых. Побеждают бойцы. Им сказано лежать шестнадцать часов на животе – они лежат. Представляете, как это? Я пробовал два часа, а они вынуждены по двенадцать-шестнадцать часов лежать на животе в масках от аппаратов ИВЛ, от которых образуются пролежни на лице. Это очень, очень больно. И они всё это переживают. Эти люди – герои. Поэтому каждому из своих пациентов я говорю, что успех лечебных мероприятий зависит не только от нас, но и в большей степени от них.

– Есть ли пациенты, которые Вам запомнились?

– Из полутора тысяч пациентов, прошедших через мое отделение только за 2021 год, запомнились практически все. Болеют долго, ты к ним привязываешься. Самая большая благодарность для врача, для меня и моих коллег – это когда человек поправился, перевелся в другое отделение, затем выписался домой. У него шок от пребывания в реанимации, больнице прошел, встречаешь его в городе и слышишь «спасибо». Для нас это самое главное, а еще видеть этих людей не беспомощными, а активными, счастливыми: жизнь-то одна. Расскажу такую историю. Наш пациент, кстати, мой однофамилец, практически год назад выписался, и вот он присылает мне в один из мессенджеров свои фото с внуками, женой, на даче. Не это ли счастье: понимать, что благодаря тебе он жив и радует своим присутствием родных и близких?

– Самая главная сложность, которая возникла в процессе работы?

– Это нехватка кадров, наверное. Люди действительно работали на пределе человеческих возможностей. Но мы справились. Всё остальное, начиная от поставки кислорода и заканчивая ремонтом оборудования, закупкой расходных материалов, масок для неинвазивной вентиляции и препаратов, решалось в минимально возможные сроки благодаря оперативной работе всего коллектива Речицкой ЦРБ. За это я также хотел бы выразить благодарность. Знаю, что обеспеченности моей реанимации могла бы позавидовать даже областная больница.

– Дайте советы речичанам, как не попасть к вам в отделение с коронавирусом?

– Хочу, чтобы все понимали: панацеи от коронавируса нет. И, предполагаю, в ближайшее время не будет. Единственный способ улучшить прогноз при потенциальном заболевании – это вакцинация. Вакцина не исключает возможность заболевания, но значительно улучшает прогноз его исхода.

– Хотелось бы узнать Ваше мнение: как будет развиваться ситуация с коронавирусом?

– Не хочу пугать население и надеюсь, что ошибаюсь, но мое личное мнение: как минимум еще одну волну коронавируса стоит ожидать. Из информации зарубежной прессы вытекает, что в мире появился еще один новый штамм коронавируса, так называемый «стеллс-омикрон» или «дельтамикрон». Это комбинация двух последних штаммов «дельта» и «омикрон». Штамм «дельта» вызывал очень тяжелое поражение, штамм «омикрон» очень контагиозен. Вывод, думаю, напрашивается сам: тяжесть и скорость распространения. Соответственно, призываю население соблюдать масочный режим, избегать мест массового скопления людей и, конечно, вакцинироваться и ревакцинироваться.

– Чем намерены заняться в отпуске?

– Планирую провести его активно. Больше времени уделить детям, Андрею и Яне. Хочу проехать по интересным местам Беларуси, посетить любимый Гродно. Помимо этого, у меня есть любимая дача с огромным количеством планов по ее благоустройству. Поэтому дай Бог, чтобы отпуск был возможен, а чем заняться, я найду.

– Что бы Вы пожелали читателям нашей газеты?

– Цените жизнь, цените то, что имеете, и не болейте!

– Спасибо огромное за интервью!

Перепечатка текста и фото Dneprovec.by запрещена без разрешения редакции. dnepr@mail.gomel.by